Крис Джонс и его желания (СИ) - страница 2

Так, а потом у нас кухня. Холодильник… Когда я открываю его, то сразу же закрываю нос. Аромат тухлых яиц так бодрит по утрам! А ещё у нас молоко, которое взорвалось, и холодильник даже никто не отмыл. Потом две кухонные тумбы и плита… новая, на ней даже никто ничего не делает. Не знаю, как остальные, но я питаюсь сухими завтраками, которые заливаю тёплой водой, молоко же рвануло. Стол, у него такие красивые ножки, такие, ну, знаете… кривые. Да, именно, в точку. На стене висит картина, на ней вроде должны быть лебеди, но там паутина и громадный слой пыли. Часы. Мало того, что они криво висят, так они же ещё и не идут. И ещё на стене какая-то икебана из засохших цветов. Наверное, отец маме подарил на свадьбу. Одним словом хай-тек ещё тот.

И ещё моя комната, двухэтажная кровать на пружинах, как я и говорил, окно, форточка которого открыта всегда, но даже воздух бессилен против аромата моего братца. Ковра даже не было, а ходить-то холодно по линолеуму. У нас никогда не было письменного стола, чтобы делать уроки. Их я делал на полу, сидя в позе лотоса. А ну и ещё у нас кресло, я даже не могу сказать какого оно цвета. Сколько себя помню, столько Робин забрасывал его хламом, а точнее своей потной, вонючей одеждой. Ну и шкаф, он был наполовину пустой, так как там находились только мои вещи (а их у меня мало), несколько вещей Роба. Они широкие, потёртые, но некоторые придурки называли меня стильным. О да, очень круто носить свитеры и рубашки на четыре размера больше.

Я стоял в туалете для мальчиков и пялился на себя в зеркало. Тупая форма: пиджак и штаны. Поношенные тимберленды, на размер больше, и широкая рубашка, которая висела на мне. Я выше Роба, но он такой жирный, что в его одежде я тону. Белые волосы, худое тело, чёрные глаза. Вы понимаете? Белые волосы и чёрные глаза. Ужас! Но некоторые утверждали, что они у меня карие. Галстук, на котором я уже давно хотел повеситься, вообще не подходил ни к чему, он был голубой. А что ещё… у меня кривой зуб, и из-за этого я не улыбаюсь. Скулы… У меня скулы, как у девчонки. А губы… что это за губы? Тонкие, с изящными линиями. Ай, всё хватит любоваться! Было уже 15:10, а это значило, что через пять минут — последний урок. Направляясь в свой класс, я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как врезался в кого-то.

— Извините, — пробубнив про себя, я поправил рюкзак, что свисал с правого плеча и пошёл дальше.

— Извини, и всё? Крысёныш, извинись так, чтобы слышали все! — орал мне в след Дэвид Тоф. Да, он дал мне кличку — Крысёныш. Как же я его хотел убить, окунуть головой в унитаз, выбросить в море! Только чтобы не видеть его морды. Кстати, о морде. Хорошая морда. Всегда завидовал ему. Густые русые волосы, голубые глаза, шикарная одежда, губы, нос, всё как положено. Дорогущий телефон, каждое утро он приезжал на папином мерседесе. Все девчонки были в восторге от него. Кроме одной, но о ней потом. Сейчас я должен, как обычно, унижаться.

— Милейший Дэвид Тоф, я приношу извинения за сей грубейший проступок. С Вашего позволения я пойду дальше, — ответив сарказмом, я поклонился, махнув рукой… и почуял удар мячом в спину. Дэвид решил меня ударить. И откуда у него мяч? Потирая плечо, я вошёл в класс.

— Он даже не заплакал, — из коридора послышался голос Дэвида, который смеялся, рассказывая своим поклонницам, как ловко он меня побил.

— Идиот… — рухнув на своё место на последней парте, я смотрел сквозь доску в просторном светлом классе и думал о разной фигне. Пока кое-что не случилось.

— Оу, Крис, милый мой, я видела… он так жесток, — кто-то положил мне голову на плечо и поглаживал меня по руке. Аманда Буш… Вот о ней я и говорил. Кошмар, ужас. Очкастый ужас с брекетами и тремя косичками. Она мне напоминала монстра. Две её косички висели, как уши у охотничьей собаки, а третья болталась на спине. Форму она носила, как и все девочки: красную юбку и пиджак. У Аманды были очень обворожительные прыщи по всему лицу и грязь под ногтями. Она была чертовски умной и бегала за мной уже год, с тех пор как я переехал.