Кристалл Вечности - страница 20

— И еще потому, что я в тебе нуждаюсь, а Катурия — нет, — напомнил Диган.

Геммель рассмеялся.

— Это лишь одно из объяснений. На самом деле все гораздо сложнее. В жизни ни одно деяние не имеет лишь одной причины.

Диган не знал, в какой момент он безоговорочно поверил магу. Может быть, когда тот объяснил, почему не желает власти для себя.

Армия расположилась на берегу реки, напротив города, а Диган вместе с Геммелем отправился на поиски входа в лабиринт. Диган ушел пешком, без доспеха, взяв с собой из оружия лишь короткий меч и кинжал.

Геммель бесшумно скользил рядом с принцем, вкрадчивый, как тень.

Они отошли от армии на сравнительно небольшое расстояние. Геммель огляделся — нет ли поблизости нежелательных свидетелей, а затем с улыбкой обратился к принцу:

— Ты готов войти под землю?

— Да, — кивнул Диган. И прибавил беспокойно: — Сам не знаю, почему я решил послушаться тебя.

— Потому что я знаю, о чем говорю, — ответил Геммель. — И потому что ты готов пожертвовать собой ради своих подданных. Ты готов пройти серьезные испытания для того, чтобы ведомая тобой Империя достигла высот могущества. Однако не стоит мешкать…

Геммель широко улыбнулся, неестественно растянув рот, и вдруг топнул ногой. Тотчас большой пласт земли обвалился, и перед Диганом раскрылась пропасть. Он инстинктивно отшатнулся от нее, но оступился и, взмахнув руками, полетел вниз, в алчущую темноту.

Катурия выступила из ворот столицы в главе большого войска, состоящего в основном из мутантов. Желая сберечь побольше людей из своей армии, Катурия позволила солдатам оставаться за крепостными стенами. Она сомневалась в том, что Диган попытается взять столицу с марша и сразу же начнет штурм, едва лишь его армия займет долину. Штурма же Катурия стремилась избежать любой ценой. Сейчас, когда у столицы не стало магической защиты, Диган вполне в состоянии осуществить свое намерение. Кроме того, штурм принесет новые неисчислимые бедствия для города — пожары, разрушения, резня в первые минуты победы.

Поэтому солдаты-люди остались в цитадели в качестве гарнизона — на тот случай, если битва в долине будет Катурией проиграна, — а войско мутантов двинулось навстречу Дигану.

Впрочем, в этой армии были не только мутанты, но и некоторые люди. Нашлись сорви-головы, которым скучно показалось отсиживаться за стенами, в безопасности. Несколько отрядов, состоящих из людей, присоединились к боевой группе. Они поставили Катурии условие: мутанты не будут обращать в себе подобных тех, кто присоединился к ее армии добровольно. Катурия дала слово, что этого не случится. Она наложила на своих мутантов заклятие, научив их по запаху отличать друзей от врагов.

Странно было видеть во главе жутких человекоподобных существ красивую молодую женщину в длинном белом одеянии, с распущенными волосами, единственным украшением которых являлся золотой обруч с горящим рубином надо лбом. Руки Катурии были обнажены, но до локтя их закрывали железные браслеты с длинными острыми шипами.

Она сидела верхом на черной лошади. Двое мужчин сопровождали всадницу, не отставая от нее ни на шаг: справа — окончательно превратившийся в монстра Уржуг, с пастью, полной клыков, смоляно-черный, со спутанными черными волосами, слева — человек по имени Орибаз, суровый, хмурый, светловолосый. Видно было, что эти двое ненавидели друг друга и весь мир, но боготворили свою госпожу.

Пешие и конные, лохматые и совершенно безволосые, с кожистыми крыльями, с горбами, с длинными когтями, с шипами вдоль позвоночника, — шли и ехали боевые мутанты Катурии. Рядом с их устрашающим уродством ее красота выглядела еще более противоестественной.

Воинов-людей из числа солдат союзных танов Катурия поставила на флангах своей армии. Те держались от мутантов подальше, однако их готовность биться за Катурию отнюдь не ослабевала. Им по-прежнему не нравился Диган в качестве верховного правителя. Лучше уж Катурия, какой бы она ни была. Ходили тайные слухи о том, что Катурия намерена уничтожить всех мутантов после того, как одержит победу. Мол, в Империи не будет места этим отвратительным существам, они — лишь безмозглое орудие в умелых руках женщины-полководца. Эти слухи заставляли людей мириться с подобными союзниками.