Критика психологической толерантности - страница 17

убивать определенные фигуры (которые понятное дело могут являться либо его внутренними частями, либо фигурами коллективной психики, которые и могут причиной инфицирования, нарушения функционирования психики индивида) даже если самому пациенту захотелось их убить (например, страшное животное, выбежавшее из леса). В данном случае теоретическое обоснование не убийства встретившейся фигуры (которая является либо частью психики индивида, либо частью коллективной психики) выглядит вполне логичным и обоснованным и в большей части случаев вероятнее всего является абсолютно верным. Между сознанием и фигурой бессознательного нарушена связь, но в ней кроется явный психический энергетический ресурс и потому убивать часть собственной души, то есть психики не стоит. Я просто уверен, что данное обоснование в подавляющей части случаев является верным. Но эта прекрасная психотерапевтическая школа явно упускает из вида тот нюанс, что возможно в ходе сеанса пациент встретился с той частью психики, с которой связь наладить нельзя и которая своим воздействием на психику индивида разрушает ее нормальное функционирование. И конечно не стоит забывать, что на такую точку зрения школы сновидений наяву опять – таки во многом повлияла современная культура, проповедующая тактику психологической толерантности и не допускающая уничтожение психопатологических элементов. Чуть позже я постараюсь в отдельной главе показать, что человеческое символотворчество, которое через себя показывает особенности протекания бессознательных процессов имеет большое количество примеров, показывающих, что убийство больной части личности является необходимым процессом и что попытка устанавливать контакт с патогенным механизмом, и попытка излечить его ведет человеческую психику к деградации, снижению возможностей, психопатологиям, движению в сторону тьмы и хаоса.

Современная так называемая Юнгинианская школа психологии так же является ответвлением психологии, дискредитирующим и деформирующим ресурс убийства больной части психики. Вообще предлагаю читателю крайне скептически относиться к словосочетанию Юнгинианская школа психологии. Дело в том, что сам Юнг говорил, что его взгляд на психику человека это только его индивидуальный взгляд, а посему не может быть его школы, потому – как никто не может видеть психику, так как он, так как каждый видит психику по-своему. Но такая школа все – таки была организована и во многом благодаря слабине, которую дал Юнг, и который в данном случае сам проявил психологическую толерантность. На деле же получилось (как, впрочем, это почти всегда и бывает), что так называемые Юнгинианцы просто прикрылись именем Юнга, дабы оправдать свою идеологию, на которую в случае отсутствия этого имени, окружающие, скорее всего бы смотрели менее внимательно. Но после того как имя Юнга появилось в имени этой школы то мировая общественность обратило более пристальное внимание, так как действительно имя Юнга заслужило внимание и рассмотрение его глубоких идей, развивших человеческую культуру. Но если теперь отдельно посмотреть на Юнговскую школу, то можно увидеть, что она уже мало чего имеет общего с самим Юнгом. Вернее сказать, так, наибольшую популярность из трех школ Юнговского подхода приобрела именно та, которая наименее тесно связана с творчеством Юнга. Школа эта называется школой переноса – контрпереноса. По мнению этой школы все наиболее значительное в аналитической терапии происходит в отношениях между аналитиком и пациентом. И соответственно анализ переноса (то какие чувства испытывает пациент к аналитику во время анализа и как считается, зачастую эти чувства являются не объективными, а сохранившимися в психике пациента по отношению к значимым фигурам – в первую очередь к матери и отцу, и которые и определяют его поведение) и контрпереноса (Тех чувств, которые испытывает аналитик по отношению к пациенту и которые также не являются объективными. Однако в связи с тем, что аналитическое пространство выстраивается таким образом, что во главу угла формирования и травмы психики ставятся детско – родительские отношения и аналитик в данном случае берет на себя роль родителя, то он как – бы заражается этими контрпереносными чувствами, определяющими отношение к пациенту, тогда как сам пациент заражается переносными чувствами,