Критика вузовской философии. На примере учебника Е. Бранской и М. Панфиловой - страница 6
Если подобную чушь заявляет профессор, доктор философских наук, значит русская философия уже на самом дне! Этот «профессор» понимает философию ещё меньше, чем студенты, которые пришли за знаниями в институт, в научное заведение. Они хотя бы понимают, что знания даёт наука. А наш профессор этого не понимает. Но берётся учить.
Ну в таком случае, хоть бы дал студентам определение «философского мышления» и «научного мышления», чтобы понять, чем они отличаются и какое лучше для познания.
К тому же, мне просто интересно, какой же из вопросов, перечисленных Спиркиным, наконец-то окончательно «разрешило философское мышление»? Хоть один назовите.
Подобные высказывания ещё можно простить античным философам, или философам средневековья. Можно даже было бы простить это философам XIX века, хотя уже с большой натяжкой. Но заявлять подобную чушь в конце XX века – это означает полное непонимание как философии, так и науки в целом. А ведь есть немало философиоведов, которые и сегодня, в XXI веке, умудряются опускаться до подобных представлений. И ведь эту чушь Спиркина до сих пор цитируют!
Ну и далее следует столь же невежественное высказывание автора о науке и философии, встречающееся в каждом современном учебнике философии, и которое я критикую почти в каждой своей книге, так как оно является ложным:
«Каждая наука – это своего рода обрывок знания, а все науки в их простом сложении – это сумма обрывков. Философия же дает систему знания о мире как целом. Она не занимается простым сложением всех научных знаний (это была бы никому не нужная затея), а интегрирует эти знания, беря их в самом общем виде и, опираясь на этот “интеграл”, строит систему знания о мире как целом, об отношении человека к миру, т.е. о разуме, о познании, о нравственности и т.п.».
Вузовская современная философия сегодня отстаёт от науки лет на триста, если судить по тому, какую ненаучную ересь вбивают философиоведы в головы несчастных студентов. Неужели профессор не в состоянии понять, что он сравнивает несравнимое?
Во-первых, нельзя равнять частное с целым. Философию как целостное явление, как феномен не корректно сравнивать с частными науками, потому что и философия точно так же делится на разные частные философские дисциплины, те самые «обрывки», которые изучают мир по своим направлениям, а не всё сразу. Также она делится на научную и ненаучную. И научная так же является частью науки, как и остальные частные науки!
Во-вторых, надо понимать, что наука как целостное явление, вполне может дать и даёт представление о мире в целом. Какая философия смогла в этом превзойти науку? Может, религиозная? И где философия берёт данные о представлении мира в целом? В религии или в науке? И после этого философы и философиоведы смеют смотреть на науку свысока?
В-третьих, надо понимать, что научная философия (не вся философия, а только научная) – это часть общей науки, как уже сказано, пусть передовая её часть, но всё же часть, а не какая-то отдельная супер-наука, противостоящая общей науке. Стыдно этого не понимать философиоведам!
В-четвёртых, надо понимать, что философия без науки мертва! Как только она начинает обособляться от науки, она тут же превращается в фиктивную лжефилософию, к которой относится и теософия.
В-пятых, философиоведы должны понимать суть, смысл, задачу и цель философии, чтобы адекватно рассуждать на подобные вопросы. Это краеугольные камни философского знания, без которых невозможно понимание философии вообще.
Но по учебнику Спиркина видно, что автор не понимает этих краеугольных камней. Он больше доверяет теософам. Говоря о задаче философии Спиркин цитирует теософа Соловьёва:
«“Ее задача – не одна какая-нибудь сторона существующего, а все существующее, вся вселенная в полноте своего содержания и смысла; она стремится не к тому, чтобы определить точные границы и внешние взаимодействия между частями и частицами мира, а к тому, чтобы понять их внутреннюю связь и единство”».
Заметим, что речь тут именно о задаче философии. Спиркин соглашается в этом вопросе с Соловьёвым. Хотя то, о чём говорит Соловьёв, вовсе не является задачей философии.