Кривая падения - страница 10

На следующее утро Мартин сказал, что хочет умереть. «Это с непривычки», — ответила мать.

К обеду все было в порядке. Когда Мартин вышел во двор, он увидел отца с несколькими односельчанами, сидевших полукругом в тени сиреневых кустов. Перед ними на траве стояла бутылка. Мартин обошел их на большое расстояние.

Отец не разрешал Мартину играть в поселке, однако и не заставлял его заниматься домашним трудом. Хейнрих Таубе хотел, чтобы Мартин жил лучше других ребят. Мартину покупали игрушки и шили одежду, какой у других не было. Отец внушал сыну, что он умнее, чем его сверстники, и лучше воспитан. В этом родители были заодно. Когда случались гости издалека, сын становился объектом семейной гордости: он мог прочесть целую книгу сказок от корки до корки. Слушатели, естественно, догадывались, что мальчик знает текст наизусть, однако из вежливости ничего не говорили.

В школе он был сначала пугливым. Впрочем, не он один, были и другие такие же пугливые ребята. Постепенно они привыкли друг к другу, выросли и поумнели. В начальных классах Мартину помогала мама. В табелях красовались пятерки, и семейство Таубе было вполне довольно. В старших классах мать была уже не в состоянии помогать сыну — не хватало знаний, да и времени не оставалось. Мартин учился самостоятельно, шпаргалил, выкручивался и тянулся твердым троечником из класса в класс. Шла война и занятия в школах проводились нерегулярно, а учителя стали менее требовательными. Время было суровое. Мало кто был уверен в завтрашнем дне. Старик Таубе гнал самогон. Самогон получался у него прозрачный и крепкий. Покупателей и потребителей было в избытке. Люди хотели уйти от гнетущих будней оккупации хотя бы на несколько часов.

Пили самогон и школьники. Мартину доставляло особое удовольствие снабжать самогоном ребят из старших классов. Допьяна Мартин не напивался, однако на следующий день было приятно похвастаться перед одноклассниками.

«А ну-ка, есть ли у меня запах?» — «Да нет никакого запаха!» «Я на всякий случай прихватил с собой зубной порошок», — подмигивал Мартин и сыпал на язык мятный меловой порошок.

Иногда ребята из его класса устраивали вечеринки. Причин было достаточно — например, у кого-то из ребят дома варили пиво. В таких случаях Мартин был желанным гостем, поскольку приносил с собой напитки покрепче, которые распивались как тайно, так и открыто, в зависимости от обстановки. Случалось, что Мартин возвращался домой поздно и слегка пьяным. Мать сердилась, но не слишком. «Он у меня уже взрослый парень, понимает, что к чему. Он не напьется до бесчувствия», — утешала себя мать.

За самогон Мартин часто получал табак или слабые, но красивые немецкие сигареты. Нехватка табака возбуждала интерес к курению. Кроме того, он считал это признаком мужественности. Удовольствия от курения он не получал, но старался научиться пускать кольца дыма. Один парень, появившийся в поселке с толпой беженцев, в совершенстве владел этим искусством. Мартин несколько недель упражнялся перед зеркалом, голова шла кругом и рот кривило от бешенства, но в конце концов кольца начали появляться. Это был трюк, недоступный остальным. Мартину жизненно необходимо было чем-то выделиться.

В школьной жизни были периоды, когда Мартином овладевало чувство неполноценности. Он сознавал, что мучается из-за пустяков, и все-же… Он нашел, что не умеет многого, чем другие ребята могли блистать. Он не умел плавать, так как отец не разрешал ему ходить на речку. У него не было музыкального слуха, он не пел и не играл ни на одном инструменте. «Мой любимый инструмент — радиоприемник, на нем я играю уже довольно хорошо», — объявлял он, когда речь заходила о гитаре или аккордеоне.

Он не умел танцевать, поскольку мать не научила, а в школах военного времени не разрешали устраивать танцевальные вечера. Девочек он несколько сторонился, ему казалось, что он не обладает даром красноречия, особенно когда он сравнивал свои остроты с остротами, которые отпускали другие ребята. Мартин опасался, что из него не получится и обычного рассказчика анекдотов, что в его устах самые пикантные истории звучат обыденно и скучно. Девочек он долго чурался, ведь в детстве он с ними не играл. В действительности же девочки его чрезвычайно интересовали. По вечерам, лежа в постели, он мечтал о красавицах из их класса. Однако ему недоставало инициативы.