Кризис «Капитала 2.0». Навстречу новой реальности - страница 2

«Эпоха потребления» — название неслучайное (а если и придумалось кем-то случайно, то крайне удачно): оно прямо указывает на степень адекватности (точнее, неадекватности) нашего с вами потребления. Последнее продиктовано ризомой вмененных нам желаний, а не фактическими потребностями человека и потому не имеет более естественных, фиксирующих его границ. Сам товар потерял прежнюю «осязаемость», им стали «знаки»: потребителю больше не так важна «физика» приобретаемого объекта, как важно то, что он значит (как, например, символ экономического статуса, той или иной групповой принадлежности, социокультурного соответствия и т.д.). Иными словами, товары больше не «товары», а представления об этих товарах, вложенные в них же. Что такое «модная» или даже просто «красивая» одежда? Нет, мы больше не платим за одежду (как Маркс с его бесконечными сюртуками), мы платим за это «модно-красивое», то есть за представление, находящееся в наших собственных головах. То есть даже в таких, очень тривиальных вещах мы платим за фантазм, в нас же, за наши же деньги, кстати сказать, и сформированный.

Но что в таких обстоятельствах происходит на более высоком уровне экономической иерархии — там, где крутятся основные деньги? Маркс понимал капитал как самовоспроизводящуюся стоимость (конкретно, как совокупность «средств производства» и «рабочей силы»). Сейчас же этой самовоспроизводящейся стоимостью обладают акции, облигации, фонды, страховки, фьючерсы, структурированные ноты, депозиты и даже, например, предметы искусства или недвижимость. Уникальность этого «капитала» заключается как раз в той бесстыдной наглядности, с которой он описывает нашу с вами «потребительскую реальность» — мы, по существу, приобретаем виртуальный товар за виртуальные (поскольку они выключены из реального оборота нашего потребления) деньги. Но даже это безобразие — ничто в сравнении с главным, может быть, сейчас «товаром» — с влиянием: экономическое, политическое, идеологическое, социальное, психологическое и проч. (все разновидности власти) влияние — самый распространенный, дорогой, ликвидный и не существующий в объективной действительности товар. Именно этим товаром, при помощи СМИ прежде всего, торгуют транснациональные корпорации, государства и межгосударственные союзы.

Специфика всего этого нынешнего «товара», относящегося, разумеется, уже к сфере «Капитала 2.0» (Маркс надевает свой сюртук в «20 аршин холста», отходит в сторону и нервно раскуривает сигару) принципиально изменяет само существо «стоимости» и «обмена» — ключевых элементов марксистской теории. Причем стоимость превращается в нечто предельно неопределимое не только по причине виртуализации фактической ценности товара (сколько, например, стоит патриотический настрой граждан или, в действительности, брендовая одежда, пошитая в Бангладеш?), но и по причине виртуализации того, что когда-то называлось деньгами. В Марксовом мире «деньги», как известно, выполняли роль «универсального эквивалента стоимости». Понятно, что с крахом феномена стоимости идея ее эквивалента уже не может быть перспективной. Но ситуация на самом деле куда сложнее.

Давайте попытаемся понять, что такое деньги, когда львиная их доля находится в безналичном обращении. По сути, происходит не движение денег, а движение информации о ситуациях (где «ситуация» — это то, что когда-то могло называться «финансовым положением» того или иного конкретного лица, включая лиц «юридических»). Нам удобнее думать, что происходит следующее: к нам на счет приходят деньги (нам перечисляют заработную плату, мы что-то продаем или берем деньги в долг: ипотека, потребительские кредиты, кредиты на производство и т.п.), а дальше мы расплачиваемся этими деньгами за товары и услуги. Но в действительности все выглядит несколько иначе: наш условный работодатель (или, например, банк) сообщает «к сведению всех заинтересованных лиц», что мы востребованы, а значит, являемся игроком на экономическом рынке, причем с каким-то условным коэффициентом успешности. Далее, уже с учетом этого коэффициента, мы имеем право претендовать на какие-то ценности, находящиеся на рынке (включая пресловутую «рабочую силу»). То есть не происходит подразумеваемого обмена товара на деньги, а лишь, по большому счету, сравнение моих коэффициентов с коэффициентами других людей: сколько они могут взять из общей копилки благ, а сколько я.