Кроманьонец - страница 14

— Ладно, не буду больше. С чего ты начал свои труды?

— Мы с куратором пришли к выводу о том, что работу свою вы не цените, к семье равнодушны…

— Придурки вы оба, — перебил я. — Они пришли к выводу! Я скучаю по семье и ценю свою работу.

— Но как же, — растерянно пробормотал студент. — Как же вы тогда согласились на каменный век?

— Ты ведь вернёшь меня в то самое время и место, где взял, когда закончишь свою курсовую. Разве не так?

— Предполагается, что вы об этом не знаете.

— Да и тебе надо было помочь. А работу свою переписывай. Тоже придумал! Не обижайся, но я тебе рожу расквашу, если ты напишешь, что я равнодушен к семье.

— Опять всё заново, — констатировал этот тип.

— А ты как хотел? За красивые глаза тебе диплом мага должны вручить?

— Мне надо всё обдумать, рассортировать информацию. До свидания, ждите в гости.

— Пока, — ответил я.

Студент уплёлся к своему пункту возврата. Он не хотел смущать моё племя внезапным исчезновением и проделывал его в укромном местечке.

Я понаблюдал за лепкой кирпичей, после чего отправился на тренировочную площадку.

При моём появлении воины перестали драться. Все, кроме Дуба, но этому я треснул кулаком по лбу.

— Да, великий вождь, — сказал Старший Воин. — Мы тебя слушаем.

— Хватит вам ходить безымянными, — заявил я. — Пора вас пронумеровать.

И тут же взялся за дело.

Первым получил имя плотный дядька, немного пожиже Дуба. Его я окрестил Рахитом.

— Что значит это слово? — спросил озадаченный воин.

— А то и значит, что ты должен носить его и гордиться. А тебе быть Жирным.

— Мне? — изумился вышеназванный воин, с сомнением разглядывая свои костлявые суставы. — Великий вождь, наверное, это имя мне не совсем подходит.

Я осмотрелся по сторонам, углядел колдуна и подозвал его к нам. Тот подбежал трусцой, с готовностью заглядывая мне в глаза.

— Товарищ колдун, расскажите воинам всё, что знаете о злых духах, — распорядился я.

— Ну это… Они хитрые, коварные и злобные.

— Это всё?

— Да ты ведь и сам знаешь, великий вождь. Болезни, смерть — всё из-за злых духов. Или, например, стрела у охотника в цель не ложится.

— Из-за них же, — ввернул я. — И вот, представьте себе: сидят, значит, злые духи у костра и думают: дай сделаем кому-нибудь пакость. Болячек нашлём. И какой-то из них говорит: слышал я, что в одном племени есть воин, зовут Жирный…

Вышеназванного военнослужащего аж передёрнуло от подобных перспектив.

— Прилетают они к нам, — продолжал я. — Смотрят на одного воина, на другого. Этот вроде похож по описанию, но его зову Рахит. А этот — Дуб. На тебя, Жирный, они даже и не подумают. И улетят ни с чем. К поганому племени, например. Теперь поняли?

Все воины вытаращили глаза, поражённые такой, воистину нечеловеческой, хитростью. Колдун отпросился собирать лечебные травы, а я за две минуты закончил поименование личного состава. Разумеется, Старший Воин, Дуб и Волчонок остались при своих.

— Можете продолжать, — позволил я им.

Волчонок имел несвежий вид. Похоже было, что только громадным усилием воли он заставляет себя ходить по земле.

— Просидел всю ночь? — спросил я его.

— Да, великий вождь.

— Иди поспи. Прямо сейчас топай в пещеру.

— Но, великий вождь, часовые-то не спят днём.

Старший Воин, прислушивавшийся к нашему разговору, влепил Волчонку затрещину.

— Исполняй приказ! — рявкнул он. — Часовые! Они же меняются, не бодрствуют всю ночь!

Волчонок поплёлся к пещере.

Когда пришли охотники, я возился с готовыми кирпичами. Пёс их знает, высохли они уже или нет. И что будет, если начать строить дом из ещё сырых? Нет у меня строительного образования, и ничего тут не поделаешь.

Охотников вернулось двое, а отправлялось в лес десять человек. Они прошли мимо меня к кострищу; один из них сильно прихрамывал.

Старший Охотник в тот день своих прямых обязанностей не выполнял — работал над лепкой кирпичей вместе со свободной сменой. Он первым подлетел к своим подчинённым, около которых начали собираться люди. Пошёл и я.

— …закидали камнями, — донеслись до меня слова одного из вернувшихся. — Только мы двое остались живы и отползли в кусты. Думали всё, конец нам. А потом из-за деревьев вышли люди и стали смотреть на наших убитых. Поглядели и ушли. А мы вернулись.