Кроме меня, кроме неё - страница 10

– Да хватит тебе! – опять улыбается она. – Нормальные ребята. Дети еще совсем. Безобидные.

Ага. Безобидные. Если бы Настя знала, как они в мечтах… Фу! Противно даже вспоминать их ехидные смешки. Когда-нибудь все равно не сдержусь и заеду Архипову в табло. Пусть думает что хочет.

Вот что я действительно могу прогулять, так это субботние курсы. Универ все равно мне не светит, надо смотреть правде в глаза. А мать – сама наивность. Да, конечно, быть троечником в профильном «гуманитарном» классе почти то же самое, что хорошистом в обыкновенном. Наверное. По крайней мере, Настя так рассуждает, когда они на пару с матерью начинают меня пилить.

Но даже на исторический поступать – дохлый номер. Историю сдам. А на русском и иностранном точно завалюсь. Даже пытаться не собираюсь, только время даром потрачу. Вообще вся эта суета с поступлением меня уже сейчас, почти за год вперед, бесить начинает. Все кругом только и делают, что охают и вздыхают: экзамены, ЕГЭ, проходные баллы. Ну не сдам и не сдам. Пойду на слесаря учиться или токаря. Все носы воротят: мол, фу-у, не престижно… А сами становятся какими-нибудь менеджерами, маркетологами или, того хуже, дизайнерами и гвоздь в стенку забить не могут. Только в офисах штаны протирают, пасьянсы втихушку раскладывают. Да-а. Мужики! Нечего сказать. Мой дед всю жизнь на заводе слесарем отпахал, собственноручно разработал и собрал станок для резки металла – для того времени ноу-хау, металл резали ножницами или штампами. Станок тогда даже на ВДНХ красовался, а дедова фотография до сих пор на заводской Доске почета висит. Вот уважаю: есть чем гордиться! А чем менеджер похвастаться может? Успешными продажами йогурта?

Вечером Славик за своим буком зашел.

– Давай до меня. Закинем ноут, заодно похаваем. Матушка котлет навертела – пальчики оближешь. А потом гулять.

– Заманчивая перспектива. – Чувствую, как мой желудок поддакивает, положительно реагируя на слова о домашних котлетках. – За Иринкой до или после заходить будем?

– За Иринкой ровно в семь.

– Понятно, – киваю.

А сам про себя посмеиваюсь: как все строго-то, точно по расписанию! Интересно, чья инициатива? Скорее всего, Славика. Он вообще даже с виду на робота смахивает. Спина широкая, плечи огромные, ручищи здоровенные. А голова маленькая. Еще и стрижется коротко, почти налысо.

После такого праздника живота поспать бы, а мы тащимся пешком на четвертый этаж.

Мама у Иринки нормальная такая. Приятная. Обычно как бывает? Даже на порог не пускают – жди на лестничной клетке. А если пустят, то будут рассматривать с ног до головы, всем своим видом выражая пренебрежение. Мол, ты не радуйся, что моя дочь с тобой встречается. Все равно ты ее, разгильдяй, не достоин!

Иринка уже в пальто выходит в коридор. Только обуться остается. Вот если б я в куртке у зеркала полчаса шарф наматывал, употел бы весь. А им хоть бы что! И ради чего стараются? Я не понимаю. Неужели думают, что мы совсем аборигены и только на все эти шмотки, побрякушки ведемся? Или типа если у нее нет лейбла на куртке или цвет маникюра не в тон сумочке, с ней встречаться перестанут? У меня лично на этот счет вообще никаких заморочек.

– Пошли? – По старому сценарию Славик чмокает Иринку в щечку и берет за руку.

– Минутку. Маринку подождем.

Пытаюсь сообразить: не ослышался ли? «Маринку подождем», – эхом гремит в голове.

– Она с нами гулять? – спрашиваю и всматриваюсь в дверные проемы в конце коридора.

– Марин, долго ждать будем? – нетерпеливо зовет ее Иринка и тут же кивает мне в ответ.

А та молчит. Ни звука, ни шороха не слышно. Думаю, как бы снова сдержаться и не выпалить это свое дурацкое «здрассте». Мысленно повторяю, как тантру: «Я спокоен. Я не волнуюсь». Расстегиваю куртку. Жарко как-то в квартире. Надо было сразу кожанку скинуть. Столько ждали.

У Иринки пиликает телефон. Она что-то читает и закатывает глаза, ухмыляется.

– Пошли на выход, – хватает Славика под локоть.

– Не понял, – хмурится тот.

Сказал бы я, что тупит. Но сам что-то тоже не въезжаю.

– Планы изменились. – Иринка кивает головой куда-то в сторону комнат, и я понимаю, что эти ее слова относятся к Марине.