Кронштадт - страница 12

Только в 1901 году в декабре м-це на XI съезде естествоиспытателей и врачей заслуги А. С. Попова были признаны представителями ученых всего мира, и даже сам Маркони любезно оставил за ним первенство изобретения. Но эти великодушные признания «европейского изобретателя» не потушили ни одного из лучей добытой им славы и не прибавили луча к славе русского профессора… Русские люди проглядели, по обыкновению, своего соотечественника, дождались подобного изобретения за границей, и А. С. Попов, вероятно, с горечью в сердце читал, как не только иностранная, но за ней и отечественная печать на все лады восхваляла запоздавшие изобретения иноземца, несмотря на то что в делах одного из русских специальных обществ это изобретение было уже зарегистрировано за русским человеком, за А. С. Поповым. …Он не последовал примеру Яблочкова и не продал своего изобретения за границу, он любил Россию и работал для нее…»

Судовая радиоприемная станция А. С. Попова образца 1901 года была рассчитана для приема на ленту и на слух. Такими приемными станциями были оборудованы многие корабли Черноморского флота. Во время общефлотских маневров 7 сентября 1899 года удалось поддерживать радиосвязь с кораблями «Георгий Победоносец», «Три Святителя» и «Капитан Сакен», которые дрейфовали в 14 км от берега. В память об этом получила название Радиогорка в Севастополе. В своих опытах А. С. Попов использовал заземленную мачтовую антенну, изобретенную в 1893 году Теслой.

С 1897 года Попов проводил опыты по радиотелеграфированию на кораблях Балтийского флота. Летом 1899 года, когда Попов был в Швейцарии, его ассистенты — П. Н. Рыбкин, Д. С. Троицкий и А. А. Петровский — при проведении работ между двумя кронштадтскими фортами случайно обнаружили, что когерер при уровне сигнала, недостаточном для его возбуждения, преобразует амплитудно-модулированный высокочастотный сигнал в низкочастотный, так что его сигналы становится возможным принимать на слух. При известии об этом Попов модифицировал свой приемник, поставив вместо чувствительного реле телефонные трубки, и летом 1901 года получил русскую привилегию №6066, группа XI, с приоритетом 14 (26) июля 1899 года на новый (линейно-амплитудный) тип «телеграфного приемника депеш, посылаемых с помощью какого-либо источника электромагнитных волн по системе Морзе».

После этого фирмой Дюкрете, уже выпускавшей в 1898 году приемники его конструкции, был налажен выпуск телефонных приемников. Среди первых кораблей, оборудованных радиотелеграфом Попова, был ледокол «Ермак».

Сторонники приоритета Попова указывают, что:

— Попов первый продемонстрировал практичный радиоприемник (7 мая 1895);

— Попов первый продемонстрировал опыт радиотелеграфии, послав радиограмму (24 марта 1896).

И то, и другое произошло до патентной заявки Маркони.

Радиопередатчики Попова широко применялись на морских судах.

На это критики возражают, что не существует документально подтвержденных данных, что Попов пытался серьезно заниматься внедрением радиотелеграфии до 1897 года (то есть до того, как узнал о работах Маркони).

В своей лекции (тема лекции: «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям») Попов не касался вопросов радиотелеграфии и даже не пытался приспособить для нее радиоприемник (прибор был приспособлен для улавливания атмосферных явлений и получил название «грозоотметчик»).

Целью Попова было улучшение опытов О. Д. Лоджа, и его радиоприемник представлял собой усовершенствованную модификацию когерентного приемника Лоджа.

Сторонники приоритета Попова, однако, объясняют отсутствие документальных доказательств опытов Попова с радиотелеграфией до 1897 года (современных самим опытам, а не в поздних воспоминаниях) тем, что, поскольку Попов служил по военно-морскому ведомству, его опыты носили военный, а, следовательно, секретный характер и в документах отражались намеренно расплывчато.

Таким образом, по мнению некоторых критиков, «отцом» радио в широком смысле слова является Герц, «отцом-распространителем» радиотелеграфии — Маркони, который приспособил передатчик Герца и приемник Попова к практической задаче — передаче и приему радиотелеграмм, соединив первый с телеграфным ключом, а второй — с печатающим телеграфным аппаратом. Но в целом постановка вопроса об изобретении радио вообще (а не радиотелеграфии и других конкретных форм его применения), по мнению Никольского, так же нелепа, как постановка вопроса об «изобретении» земного притяжения.