Кровь фюрера - страница 5

Руди Эрнандес уже хотел было покачать головой. Он собирался сказать Эрике: нет, не статья, все дело в тебе, в моих чувствах к тебе. Девушка была младше его на пять лет — ей было двадцать пять, и каждый раз, когда он видел ее после долгого отсутствия, она казалась ему еще красивее. Она подстригла свои когда-то длинные светлые волосы, и теперь короткие пряди обрамляли ее милое лицо, подчеркивая высокие скулы. Фигура стала пышнее, бедра и грудь — больше, теперь она выглядела более женственно. Она начала краситься: розовая помада, синяя тушь для ресниц. Это ей шло.

Но Руди просто кивнул.

— Да, статья.

Это была ложь, но мог ли он сказать ей правду? Да, он думал о статье, над которой работал, он рассказал ей о ней, но это было не главное. Главным были Эрика и его желание не отпускать ее.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне быть осторожным, — сказала девушка, посерьезнев. — Обещаешь?

Он спокойно улыбнулся, глядя девушке в глаза.

— Я всегда осторожен, Эрика. Ты же знаешь. Иногда слишком осторожен.

У нее были светлые волосы, и этим она так отличалась от южноамериканских женщин, темнокожих женщин из пригородов, которые всегда обращали на нее внимание. Индианка, продававшая цветы на Калле-Эстелла, попросила разрешения прикоснуться к светлым волосам Эрики, она утверждала, что это принесет ей счастье. «Она так прекрасна! — Пожилая женщина улыбнулась, гладя Эрику по волосам. Она взглянула на Руди. — Она принесет счастье нам обоим. Поверьте».

Он видел, как на нее смотрят латиносы. Знал, о чем они думают, и не винил их. Он сам думал об этом. Ему снова вспомнился тот день, который они провели в горах, в джунглях почти на границе с Бразилией. День, когда они отправились на экскурсию. Как они были близки тогда!

Он заметил озабоченность на ее лице.

— Ты собираешься просить Мендосу помочь тебе со статьей?

Руди пожал плечами.

— Статья? Может быть, речь идет о чем-то большем. Но у меня нет доказательств, Эрика. Нет настоящих доказательств. Только слова Родригеса. И фотографии.

Он не стал повторять то, что уже рассказывал ей. Он не хотел ее пугать. Ему вспомнился вид загорелого тела Родригеса, лежащего на холодном металлическом столе морга городской больницы. Вспомнил, как его стошнило, когда сотрудник морга откинул белую простыню и Руди увидел изувеченную окровавленную плоть. Подавив страх, шевельнувшийся внутри, Руди наклонился к Эрике. Сладкий запах духов возбуждал его.

— Мне надо действовать не спеша, Эрика. Осторожно. Мне остается только надеяться на удачу. — Он протянул руку и погладил ее пальцы. А ему так хотелось сжать ее в объятиях и приласкать! — Но я обещаю тебе, что буду осторожен.

Она улыбнулась ему. Он почувствовал, как его тело реагирует на ее улыбку. Если бы он был с ней в спальне в этот момент, у него, вероятно, хватило бы смелости поцеловать ее, притянуть к себе, заняться с ней любовью. Интересно, как бы она отреагировала, эта хладнокровная белокурая гринго? Согласилась бы она на это, или взглянула бы на него со странным выражением лица и сказала бы: «Руди… не надо так шутить!»?

Он смотрел, как Эрика потягивает бренди, держа бокал обеими руками.

— А что насчет тех людей, которые, по твоим словам, убили Родригеса?

— А что?

— Они не придут за тобой? Они не станут думать, что ты можешь все рассказать полиции?

Эрнандес улыбнулся. Он видел, что она боится, и пытался казаться невозмутимым, пытался подбодрить ее.

— Это невозможно. В первую очередь потому, что люди, убившие Родригеса, не знают меня, никогда меня не видели и не подозревают о моем существовании. Я в этом уверен.

— Но что будет, когда эту статью напечатают?

Эрнандес отпил кофе. Тот был слишком горьким. Скривившись, он отодвинул чашку.

— Если статью напечатают. Я могу сказать в газете, чтобы мое имя не называли. Это не проблема. И у меня есть пара друзей в полиции, они защитят меня в случае необходимости.

Девушка смотрела, как, сунув руку в карман, он вытащил связку ключей и начал вертеть ее в руках.

Руди Эрнандес был красивым мужчиной. Он всегда так спокойно улыбался, словно жизнь была лишь шуткой, игрой. Каштановые волосы и прическа с мальчишеской челкой делали его моложе. Даже хорошо заметный шрам, пересекавший правую щеку, не портил его внешность, наоборот, придавал ему некую экстравагантность. Эрика смотрела, как он играет с ключами, крутя их в пальцах.