Кровь и свет Галагара - страница 15

Тонколицый, посверкивающий острым взором Фо Гла пытался разглядеть в толпе своего отца, чья мечта о надежном потомстве сбылась с рождением единственного сына. Но только после того, как он уже заимел трех дочерей, давным-давно повылетавших из родительского гнезда. Седовласый Нирст Фо тоже вытягивал шею, надеясь поскорее увидеть сына. Наконец их взгляды пересеклись – и счастливый возглас старика вырвался из общего гама, чтобы в следующий лум снова в нем утонуть. Отец по праву гордился сыном: из десяти стрел, пущенных Фо Глою, девять угодили в мишень – летящий обруч, обтянутый темною кожей.

Ал Грон, невысокий юноша с раскрасневшимся от возбуждения лицом, с глазами, напоминавшими пару спелых ягод висиллы и довольно большим носом, слегка загнутым книзу, радовался как ребенок, хотя и старался выглядеть степенным. И он сумел отличиться в тот день – разогнав своего гаварда, мечом в правой руке поддел и подбросил одно за другим четырнадцать колец, а копьем в левой поймал все четырнадцать и возложил их к ногам своей возлюбленной Чин Дарт, в смущении потупившей взор.

Смуглое лицо третьего героя цветом и блеском было схоже с отполированным куском речного афата яйцевидной формы, висевшим у него на груди. Гордо повернув и вскинув голову, он растянул острозубый рот в самодовольной улыбке, когда в толпе стали дружно выкликать его имя: Тан Заф!

Тан Заф завоевал всеобщее расположение, когда в разгар традиционной сарпады остался один на один с разъяренным сарпом. Зверь мчался на него, покачивая торчащими из боков и спины древками. Храбрый юноша сумел удержать своего гаварда, едва не вставшего на дыбы и направить его прямо навстречь чудовищу. В последний лум, когда казалось, уже ничто не спасет храбреца, подгоняемый плетью гавард с ревом взвился в прыжке и вместе с Тан Зафом перелетел через сарпа. Пока неповоротливый зверь с ворчанием топтался на месте, не в силах уразуметь, куда подевался его смертельный враг, – Тан Заф умчался керпитов за триста, развернув, остановил своего гаварда, выхватил четыре копья, встряхнул привязанную к ним сеть и приготовился к броску. Как только сарп, наконец, углядев своего врага, сорвался с места, молодец всеми четырьмя швырнул сеть на копьях круто вверх, словно хотел поймать ею облако. Но верным был его расчет. Все убедились в том, когда копья с зубчатыми наконечниками юцазак описали в воздухе каждое по крутой дуге и с низким звоном глубоко ушли в землю, словно обозначив углы невидимого квадрата, а сеть накрыла свирепого сарпа, остановив его тяжелый бег в уктасе (не более!) от невозмутимо восседавшего в седле Тан Зафа. Он, спешившись, подошел вплотную к запутавшемуся в сети сарпу и похлопал его по плоской массивной холке двумя руками. Восторгу созерцавших эту победу не было предела. Вот и теперь они не унимались, выкликая хором:

– Тан Заф! Тан Заф! Храброму – слава!

Рука об руку с Тан Зафом выступал его лучший друг Бер Сан. Круглоголовый, безволосый, он, как всегда, выглядел угрюмым и только изредка поднимал светлые глаза из-под сдвинутых к массивному носу густых радужных бровей. Никто лучше Бер Сана не умел обращаться с метательными ножами. Всего лишь четырежды поднялась и опустилась колотушка, ударяя в большой гаргаст – и этого времени хватило Бер Сану для того, чтобы с расстояния в один уктас метнуть в цель сорок ножей. Невозможно было уследить за четверкой его мелькающих рук с тонкими белыми пальцами. Когда же мелькание прекратилось и Бер Сан отвернулся, скрестив руки на груди, восхищенные сородичи увидели, что все сорок ножей вонзились в щит двумя ровными линиями и их сверкающие на солнце алые рукоятки образовали правильный крест, перечеркнувший белое поле мишени.

Среди героев дня оказались к тому же братья Хи Дап и Хи Гар, бесподобно владевшие мечами, топорами и боевыми косами, жизнерадостный Са Эт, выигравший гонку на колесницах, скромный Ог Лон, не знавший равных в обращении с мягкими копьями и кнутом, и, конечно, силач Тоб Мон, всеобщий любимец, на двадцать тикубов перенесший на спине помост с тремя гавардами.

Спустившийся из-под бархатистого навеса, возведенного на одном из склонов, окружавших площадь Зьаф, великий Син Ур обнял всех по очереди и раздал награды. Но лучшей наградой было слово царя, а он нашел, что сказать каждому, и каждого при этом назвал по имени. И всем названным предстояло отличиться в грядущих войнах.