Кровь Избранных — Тайна (СИ) - страница 71

— А у тебя омлет подгорает… — голос получился писклявым, низким и каким-то жалким.

По кухне действительно пополз запах палёного, сменив божественный аромат скворчащего на сковородке бекона. Я сжалась, вжимаясь в спинку стула спиной, чтобы хоть немного отстраниться от опасной близости.

— Неужели я настолько тебе противен? — зло прошипел мужчина.

— Я тебя боюсь, — я ответила совершенно честно.

Нет смысла отрицать очевидное. Мужчина дёрнулся от моих слов, как от пощёчины и резко отступил назад. Стоило расстоянию между нами увеличится, как я снова смогла нормально дышать. Шипя что-то себе под нос, из чего я расслышала только слово «урод», Сальватор вернулся к плите, выбросив в мусор уже подгоревший омлет, и молча принялся делать новый.

— Я, пожалуй, больше не голодна, и пойду спать, — тихо пискнула я, поднимаясь со стула.

— Сидеть! — рыкнул он, не поворачиваясь. — Я не позволю тебе голодать, так что ты съешь всё до последней крошки, и только после этого пойдёшь спать.

— Заботливый какой, — тихо проворчала я, почувствовав себя намного уверенней, теперь, когда он находится не так близко ко мне, и кажется опасность быть размазанной по стенке миновала.

Больше говорить мне не хотелось, и до того, как передо мной поставили тарелку с едой — я молчала. Одно у него не отнять — готовил он божественно. Вот как, из такого простого блюда, как омлет, можно сделать что-то настолько божественно вкусное? Я уминала воздушный, таящий во рту шедевр, и чуть ошарашенно наблюдала за ним из-под ресниц. Странно, мне казалось, что его сложно вывести из равновесия, но что я действительно о нём знаю? Говорили мы с ним всего дважды, и глупо было думать, что я разгадала его характер только по результатам тех двух коротких разговоров.

— Я не собирался тебя пугать, — он заговорил неожиданно, и словно нехотя. — Но не стоит меня провоцировать.

Я пожала плечами. Я и не провоцировала, вроде бы.

— Я в заведомо в проигрышном положении, — я говорила, взвешивая каждое слово. — Я изначально слабее, и как оказалось совершенно не разбираюсь в людях. Мне пообещали защиту, а поскольку он заручился рекомендацией моего наставника, которому я доверяла, я поверила.

Не знаю, зачем я оправдывалась, но мне очень захотелось выговориться, как-то объяснится. А ещё, мелькнула мысль, что если он знал про то, что я назвала его уродом, то и про отца он знает, и мне стоит заручится его поддержкой, если это возможно. Он сам сказал, что я не права, и он не цепной пёс, а значит, есть шанс, что наш небольшой секрет останется между нами.

— Наставник рассказал, насколько высока статистика смертности среди иномирян, и я испугалась. Теперь понимаю, что, пожалуй, шансы выжить у меня были намного выше до того, как я ввязалась в политические дрязги. А ещё, — я чуть замялась, подбирая слова. — Дартен был другим, когда мы заключили договор. Сейчас складывается впечатление, что это два разных человека.

— Это не мои проблемы, — сказал, как отрезал.

Я молча уткнулась носом в тарелку. Аппетит пропал совершенно, но новую попытку уйти спать он пресёк на корню, пригрозив, что накормит меня сам, стань я брыкаться. Бретелька ночной рубашки чуть сползла, оголяя плечо. Поправив её, я поймала чуть затуманенный, голодный взгляд мужчины, который он сразу отвёл. Не смотря на настроение, еда оказалась очень вкусной. Кое-как запихнув в себя последние кусочки, я решительно поднялась из-за стола, с тарелкой в руках, направляясь к раковине.

— Я сам помою, — мой путь преградил всё также полуобнажённый Сальватор.

— Спасибо, но с посудой я вполне могу справиться, тем более, что вы готовили.

Пришлось обходить мужчину по дуге. Когда я почти преодолела препятствие в виде хмурого телохранителя, он молниеносным движением отнял у меня грязную тарелку.

— Если я говорю, что чего-то делать не стоит, то ожидаю подчинения, — он говорил тихо, вкрадчиво, аж мурашки по спине прошлись. — Марш спать!

— Ну и где ты пропадала всё это время? — Лиса недовольно щурилась от света ночника, когда Сальватор привёл меня в комнату.

Он лично проверил, чтобы я дошла до комнаты, вошла в неё, и сам закрыл за мной дверь. Как под конвоем, ей богу.