Кровь первая. Арии. Он. - страница 3

Вкруг прогорающего костра, плотным кольцом сгрудились люди. Все как один мужики. Вся артель[7] собралась вместе и после сытного обеда, кто сидел, кто развалился на траве. Мужики, разморённые негромко о чём-то, разговаривали. Атаман тут же валялся в траве и ковыряя в зубах травиной, хмуро глядел в сторону надвигающихся черных туч. Наверное, думал о наползающей буре и понимая, что время ещё немножко есть, до того, как придётся прятаться в шалаши, мощно и с каким-то наслаждением втягивал носом посвежевший воздух. О чём он тогда думал? Да, какая разница. Мужики, что вокруг отдыхали, не пацаны зелёные, здоровые и закалённые жизнью, как один искусные звероловы. Вроде бы и глаз намётан и нюх не потеряли, но только на этот раз подвела их охотничья чуйка, вместе с ними обожравшаяся от пуза, да где-то в траве рядом прикорнувшая. Не почуяли звероловы зверя на атаке, налетевшего стрелой смертоносной супротив ветра, крепчающего от подходящей с другой стороны бури. Крики ужаса, ругань, вопли страха и отчаяния, вперемешку с матом[8] разлились по степи и тут же захлебнулись в громовом раскате звериного гула. Огромные чёрные твари налетели как вихрь и втоптали людей в землю, перемешав их остатки с остатками догорающего костра. Зверьё закружилось в безумном смерче, разбрасывая остатки тел и размазывая кровь по степной траве, перемешивая всё это в единую отвратительную массу. Снесли шалаши, собранные из веток и застеленные туровыми шкурами. Это всё тоже перемололи с травой. Поднимаемая зверем пыль, тут же относилась, усилившимся ветром. Вместе с отлетающими облаками пыли, отлетали и жизни людей, так не вовремя попавшие в это место и в это время. Вот так, звероловы, всю жизнь убивавшие зверя, зверем и были убиты. Но звери не остановились на этом. Ещё немного покружив, они вновь выстроились в свой боевой порядок и клин рванул дальше. Видно не хватило крови, не насытилась стая, заостряя свой степной разлёт, нацеленный на очередную жертву. Черные, лоснящиеся тела хищников, ползущее мрачно серое облако пыли за ними и гул внутренностей земли, всё это покатилось к новой уже обречённой жертве…

В травяном бурьяне полыни и крапивы, плотно переплетёнными какими-то вьюнами, по проторённой дорожке, превращённой в узкий проход с высоченными травяными стенами, как гусята друг за дружкой двигалась ватага[9] пацанов. Растянувшись длинной цепью, шли лениво, не спеша. Впереди всей процессии небрежным шагом выступал ватажный атаман. Следом за ним столь же вальяжно, по ранжиру, вышагивал его ближний круг, изредка махая палками и подрубая вылезшие на тропу стебли зелёных зарослей. Эти шли молча, а вот «мясо», составляющее основное тело процессии о чём-то громко спорили, эмоционально обсуждали, ну в общем изрядно галдели. Отобедав у мам в кутах[10], они держали свой путь в свою оборудованную берлогу, что схоронилась на высоком холме у самого баймака[11] и которая считалась у бабняка[12] Красной Горкой[13]. Но дойти сегодня до своего схрона[14] было им не суждено. Дети не видели зверя, а гром, издаваемый им, поначалу приняли за грозовой. Даже когда загрохотало совсем отчётливо, обернулись в сторону надвигающихся туч и несколько мгновений всматривались в подходящую с другого берега реки грозу, но, когда поняли, что гром идёт с противоположной стороны, было уже поздно. С холма на них хлынула лавина черноты, мгновенно окутала их и свет для них погас. Кто-то с перепугу закрыл глаза руками, кто-то нырнул, забившись в траву, кто-то присел на корточки с широко раскрытыми от страха глазами, затаив дыхание. Чёрные нелюди перемололи мальчишек вместе с травяным бурьяном, не останавливаясь и не добивая, как будто даже не заметив, продолжая рваться дальше. Только учуяв дым жилищ и специфический запах баймака, зверюги начали тормозить, расправляя атакующий клин в стороны, охватывая бабье поселение черными крыльями, словно тенью мрака бездны. И когда крылья прижались к реке и жилища бабняка оказались полностью окружены, стая замерла, готовая к немедленному прыжку. Зверь поймал добычу. Лишь вожак, стремглав стоптав огороды, сворачивая и расшвыривая низенькие тыны загородок, ворвался на центральную площадь. По пути на развороте у самого берега сбил какую-то старуху, выскочившую от реки и от удара улетевшую в воду изломанной куклой. Крутанулся, развернулся и остановился, но не замер, а продолжал нервно топтаться на месте. Теперь можно было рассмотреть, что сзади зверь тянул какую-то коробку на двух больших колёсах и в этой коробке стояли ещё два зверя поменьше. Один из них выпрыгнул на землю. Двуногий. Нет, не зверь, а двуногий нежить