Кровавая карусель - страница 8
Лондонцы не могли не оценить мужества автора «Гимна».
Вот он стоит у позорного столба, но не сдался, не сломлен. Такое не часто встречается: единоборство одиночки с властями. И человеку у позорного столба толпа воздала должное.
То же самое повторилось и на другой день в Чип-сайде.
Но Подлинный триумф настал на третий день, 31 июля. Дефо надлежало, согласно приговору, стоять у новых, возведенных в 1672 году, ворот Темпл-бар, что в начале Флит-стрит, при въезде из Вестминстера в Сити.
К этому времени уже весь Лондон распевал его «Гимн», написанный в форме незатейливых уличных песенок. И желающих поглазеть на отчаянного парня, сочинившего эти веселые и злые стишки, было более чем достаточно.
Дефо продолжал самодовольно улыбаться. Казалось, он победил и может быть удовлетворен. Но это была иллюзорная победа. Ведь ему предстояло вернуться в камеру. Нет, шутки с законом опасны. Об этом красноречиво свидетельствуют головы казненных на воротах Темпл-бар. Страх промелькнул в его глазах, когда он подумал, что вполне мог разделить эту компанию.
Кончился третий день его позора, нежданно превратившегося в кратковременный триумф. И снова он в стенах Ньюгейтской тюрьмы, где ему надлежало пробыть неизвестно сколько лет.
Но судьба не оставила Дефо и в этот раз. Успех его «Гимна» и то, как встретила публика автора, выставленного у позорного столба, говорили о том, что перо такого публициста, его острую наблюдательность стоит использовать на службе правительству. Во всяком случае так думал Роберт Харли, ловкий политик, решивший воспользоваться талантами Дефо в собственных целях. Вскоре Дефо оказался на свободе.
В благодарственном письме своему благодетелю Дефо обещал служить ему верой и правдой всю жизнь. Себе же он дал другую клятву — примириться с власть предержащими, служить тем, на чьей стороне сегодня сила. К этому его побуждали страх, пережитый в ньюгейтском аду, и воспоминания о том ужасе, который он испытал при виде голов казненных на воротах Темпл-бар.
Лондонцы любили развлекаться. В этом легко убедиться, если заглянуть в книгу «Пробный камень, или Опыты о важнейших увеселениях Лондона», изданную в 1728 году. Чего только ни встретишь здесь, с какими публичными зрелищами ни знакомил этот путеводитель своих читателей!
Из театров тогда самым популярным был Линколнс-инн-филдс на Портюгел-роу. Его многолетний руководитель Джон Рич, сам актер, отличался умением заполучить талантливых исполнителей; у него начинали многие будущие знаменитости, получая за вечер несколько шиллингов. Именно столько, например, зарабатывала Лавиния Фентон, прославившаяся исполнением роли Полли Пичум в знаменитой «Опере нищего» Джона Гея. Эта пьеса, основанная на всем известных (и не известных) фактах из жизни лондонского дна, взбудоражила весь город. Спектакль, поставленный впервые в 1728 году, стал неожиданной новинкой и шел в тот год 62 вечера подряд, что было рекордным тогда. Постановка эта, кстати говоря, решила судьбу Лавинии Фентон. Красивая, великолепно игравшая свою роль, она навсегда покорила сердце герцога Болтона, увидевшего ее на сцене. С этого момента актриса (а по закону актеры все еще приравнивались к «мошенникам и бродягам») стала получать от своего покровителя 400 фунтов в год на содержание (при доходе преуспевающего предпринимателя 280–300 фунтов).
Позже она стала женой герцога, и знаменитый Хогарт увековечил ее на своей картине.
Театр на Портюгел-роу посещал главным образом состоятельный люд. Зрители победнее и менее притязательные предпочитали другие театры, в частности «Сэдлерз уэллз», в пригороде, где любили проводить время, посмеяться над солеными шутками актеров, полюбоваться канатоходцами и фиглярами. Не менее популярными были балаганы с аттракционами в пригородном саду Уоксхолла, представления кукольников ну и, конечно, ярмарочное веселье с непременной ильмовой доской, стонущей на удивление публики от прикосновения раскаленного железа. Многих привлекали скачки и бега, кегли и футбол, ристалища знаменитых бентамских бойцовых петухов, посещение зверинца, состязание боксеров, борьба и палочные бои, неизменным победителем в которых выходил любимец лондонцев Джеймс Фигг. Летом лодки любителей речных прогулок покрывали темную гладь Темзы, а зимой на замерзшей реке катались на коньках, устраивали гулянья.