Кровавая паутина - страница 4

ПРОФЕССОР. Но массовая культура впервые появилась после октябрьского переворота. Тут её начало. Мы первые начали истреблять искусство на земле.

ХУДОЖНИК. А Древняя Греция?.. А Рим?.. «Хлеба и зрелищ!» Впервые примитив расправился с искусством еще в Древней Греции. И первым пострадал гениальный Фидий. Тогда же примитив спровоцировал первую гражданскую войну на планете. Греки истребляли греков. С тех пор гражданская война стала его коронным номером. А в Древнем Риме она уже была нормой. Но самое страшное, что есть в уголовной картотеке примитива, — это эпидемии. Сегодня это стало называться бактериологическим оружием. Вот вам пример его дьявольского совершенствования. Тут никакая вакцина добра не поможет. А что касается массовой культуры, то её жертвами были не только великие художники. Погибали целые эпохи… Вспомните Ренессанс… Господин Профессор, у каждого времени есть три лица. Лицо короля, лицо актёра и лицо шута. И когда эти три лица становятся похожими друг на друга и их нельзя отличить, тогда появляется массовая культура…

ПРОФЕССОР. Ваша дочь перестала играть. Простите, но мне пора.

ХУДОЖНИК. Жаль… Это было бы интересно. Два человека ведут таинственный ночной разговор. Мы могли бы посмеяться над искренностью друг друга.

ПРОФЕССОР. А вы ещё надеетесь, что можете быть искренним?

ХУДОЖНИК. Это трудно. Но я бы старался… Впрочем, об искренность разрушаются все крепости. Во всяком случае XX век споткнулся именно об эту подножку.

ХУДОЖНИК. Посмотрите, господин Профессор, какая она взволнованная и радостная.

ПЕВИ. Добрый вечер.

ПРОФЕССОР. Добрый вечер.

ПЕВИ. Папа! (Профессору.) Вы меня простите, я на одну секунду. У женщин, как говорит Август, не держится информация. Хотя я её сохраняла довольно долго, по сравнению с другими женщинами.

ХУДОЖНИК. Какая же информация у моей маленькой женщины? (Профессору.) Певи, моя дочь. (Певи.) Это Профессор медицины, имя которого я бы хотел, чтобы для тебя осталось тайной. Я думаю, достаточно того, что ты будешь знать, что этот человек — Профессор.

ПЕВИ. Мне так и называть — Профессор?

ХУДОЖНИК. Да. Мы договорились с Профессором, что будем играть в такую игру. Он меня называет — господин Художник, а я его называю — господин Профессор. (Профессору.) Профессор, вы не возражаете?. Вы когда-нибудь встречали такую красоту?

ПЕВИ. Папа!

ХУДОЖНИК. Да, девочка, я тебя слушаю.

ПЕВИ. Ты сказал, что мать Августа умерла…

ПРОФЕССОР. Вы прекрасно играете, Певи.

ПЕВИ. Я очень люблю Баха. И когда мне печально, и когда мне весело.

ХУДОЖНИК. Что же тебя смутило, Певи?

ПЕВИ. Мне показалось, что сегодня я встретила её на набережной, когда шла с репетиции из филармонии.

ХУДОЖНИК. Почему же ты молчала до сих пор?

ПЕВИ. Сама не знаю. Я так обрадовалась, что испугалась, как бы потом не разочароваться. А вдруг это не она.

ХУДОЖНИК. Ты перепутала, девочка.

ПЕВИ. Наверное. Теперь мне уже кажется, что я встретила не только её, но и вас вместе с ней, господин Профессор.

ХУДОЖНИК. А ты к ней обратилась по имени?

ПЕВИ. Да.

ХУДОЖНИК. И что она тебе ответила?

ПЕВИ. В том-то и дело, что ничего. Пожала плечами и виновато улыбнулась.

ХУДОЖНИК. К сожалению, ты ошиблась. Мать Августа умерла. И никто не воскресает, девочка.

ПЕВИ. Прости, папа, я тебя расстроила?

ХУДОЖНИК. Ничего, ничего. Иди спать. Спокойной ночи.

ПЕВИ. Спокойной ночи, господин Профессор.

ПРОФЕССОР. Спокойной ночи.

ХУДОЖНИК. У нее навязчивая идея. Ей кажется, что женщина, умершая много лет назад, жива. И она постоянно её где-нибудь встречает. Но человек живет один раз.

ПРОФЕССОР. Однако, один и тот же случай возвращается к человеку дважды. И редко у кого хватает фантазии вырваться из замкнутого круга, созданного случаем.

ХУДОЖНИК. Но я получил справку из клиники, что она умерла.

ПРОФЕССОР. Но ведь вы не были на её могиле?

ХУДОЖНИК. Но она находилась в сумасшедшем доме где-то в Сибири. И там их хоронили варварским способом без всяких могил.

ПРОФЕССОР. Да, это верно. Их не хоронили, а просто зарывали в землю.