Кровавая роза - страница 19

– подтвердил Гро Леон.

– Какая чудесная птица, – грустно проговорила Маргарита. – Вот если бы она смогла узнать что-нибудь о моем брате.

– Гро Леон, слетай и посмотри… Король… король Франции, Франциск… помнишь… найди его… в башне… и возвращайся… ты понял? – прошептала Зефирина.

– Государь! Клятва! Киска! – прокаркал Гро Леон.

Молодые женщины с волнением ожидали его возвращения. Через несколько минут галка вновь опустилась на окно кареты.

– Sire! Sante! Saigner! Saumon! Succomber! Stguestre! Sermon! Sagourn![29]

– Что он говорит? – забеспокоилась принцесса, с трудом понимавшая язык Гро Леона.

– Думаю, он хочет предупредить нас, что… король, возможно, болен, – осторожно ответила Зефирина.

Маргарита с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть.

Внезапно Зефирина смолкла, так и оставшись с открытым ртом. Юный идальго, у которого они спрашивали дорогу в Алькасар, появился на ступенях крыльца. Его окружал одетый в черное почетный караул в кирасах, рядом стояли комендант крепости Аларкон и неаполитанский вице-король, мессир Лануа, тот самый, которому Франциск I отдал в Павии свою шпагу.

Зефирина прекрасно знала их, как и они ее. Не желая поддаваться страху, она сосредоточила внимание на своем утреннем собеседнике. Все еще в сопровождении кабальерисо, идальго был уже без плаща и шляпы с пером. В своем старом черном камзоле и штанах буфами он казался выше, но одновременно более юным и хрупким, чем на лошади. Сейчас, без черной шляпы, при солнечном свете яснее стали видны черты его лица и восковая бледность кожи, рыжие волосы, довольно большие и слегка прищуренные глаза, орлиный нос над кривым ртом придавал ему странный и загадочный вид.

– Боже милосердный, Зефирина, – простонала Маргарита в карете. – Посмотрите, что мы наделали…

Но Зефирина уже не нуждалась в объяснениях. Она, словно зачарованная, смотрела на грудь «идальго». На черном камзоле сверкала цепь, составленная из пластинок в форме буквы «Б», обозначающей Бургундию, и сверкающих камней: на конце ее висел орден Золотого Руна, выше которого не было наград в мире рыцарства!

– До… добро пожаловать… ку… кузина! – заикаясь, проговорил «идальго».

– Сир… ваше величество!

Даже если бы молния ударила во двор Алькасара, Маргарита и ее эскорт не были бы так потрясены.

С помощью Сильвиуса принцесса выпорхнула из кареты, чтобы в глубоком придворном реверансе склониться перед императором.

Будь ситуация не столь драматичной, Зефирина прыснула бы со смеху. Самого могущественного владыку в мире она окликнула как простого смертного: «Эй, кабальеро!». «Надо же ему было прогуляться без сопровождения, нарядившись в обноски», – подумала Зефирина, низко приседая, как и все остальные фрейлины.

Они являли собой очаровательное зрелище. Принцесса Маргарита и ее придворные дамы, словно белые цветы в венке, склонились перед черным божеством, властелином, грозой Запада: Карлом V.

Хотя все фрейлины потупились, Зефирина подняла глаза, чтобы ничего не упустить из этой исторической встречи. Таким образом, прямо перед ней почти на расстоянии вытянутой руки оказался «Антихрист», «приспешник сатаны», «кровопийца» Европы. Смертельный враг, который заточил папу римского, победил в Павии Франциска I, быть может, похитил ее собственного мужа князя Фарнелло, «сообщник» доньи Гермины де Сан Сальвадор, друг предателя Бурбона был здесь, всего в двух шагах от нее.

Зефирина с трудом сдерживала дрожь. Если бы не некоторая надменность и не заикание, Карла V можно было бы принять за славного молодого парня из провинции. Лишь блеск его глаз свидетельствовал о необыкновенном уме, безжалостной твердости и, как догадывалась Зефирина, о макиавеллиевском притворстве.

Карл Люксембургский и Габсбургский, родившийся в Ганде, выросший в Брюсселе, германский император – на четверть фламандец, на четверть австриец, на две четверти испанец по крови – король Испании, сын Филиппа Красивого, эрцгерцога Австрийского, и несчастной безумной Жанны Кастильской, считал, как было известно Зефирине, герцогство Бургундское, принадлежавшее его предку Карлу Смелому, своим достоянием и наследством, по божественному праву. Высшим доказательством служил Орден Золотого Руна, который он носил на шее. Эта высшая награда рыцарства была учреждена в 1429 году в Брюгге герцогом Бургундским Филиппом Добрым в честь своей возлюбленной Марии Крюмбургской, чьи прекрасные белокурые волосы иногда давали повод для насмешек…