Кровавая роза - страница 57
Похоже, принцесса предпочитала удалить Зефирину от короля. Подготовка к побегу шла полным ходом. Месть Карла V могла обрушиться на головы ни в чем не повинных людей, преданных Франциску.
Зефирина была растрогана великодушием французского короля и обрадована известиями о дочери. Ничто больше не удерживало ее в Мадриде.
– Ты поедешь со мной, Пикколо. Ла Дусер отправится в Барселону, – приказала она.
За пятьсот реалов она купила четырех отличных лошадей, надеясь, что на них они догонят значительно менее резвых мулов. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, она переоделась в мужской костюм. Оставалось решить участь Плюш. Зефирина сомневалась, стоит ли брать ее с собой. Плюш придется везти в повозке, а значит, они будут продвигаться медленнее.
Однако она плохо знала Артемизу Плюш.
– Клянусь королем Артуром, мессиром Ланселотом и добродетельным Галаадом… мадам, я поскачу верхом до самого Святого Грааля!
Рыцарские романы вскружили голову мадемуазель Плюш.
С помощью Пикколо Артемиза соорудила себе замысловатый наряд. Плюш без причитаний рассталась со своими черными юбками.
Кривыми ногами она сдавила бока рыжего конька.
– Да вы плутовка, Плюш! Держитесь в седле не хуже любого мужчины! – воскликнула Зефирина.
– Сударыня, я же никогда не рассказывала вам всей своей жизни! – с таинственным видом ответила Плюш.
На прощанье Зефирина обняла сеньору Каталину. Она оставляла ей свои платья и маленького Антонио. Зефирина взволнованно поцеловала младенца: она думала о своем Луиджи.
С Гро Леоном на плече Зефирина вскочила в седло. Молодая женщина и ее спутники покинули Мадрид.
Выехав за городские стены, они разделились. Ла Дусер отправился на северо-восток, к Средиземному морю.
Зефирина чуть не расплакалась.
– Ла Дусер, я надеюсь, что ты все-таки доберешься до Севильи, поэтому оставлю для тебя письмо у ризничего собора, чтобы ты знал, где нас искать… Ты меня понял?
– Черт возьми, конечно, да, письмо… не у колдуна… а всего лишь у ризничего.
– А ты, если найдешь Фульвио, скажи… скажи ему… Голос Зефирины задрожал.
Гигант дружелюбно похлопал ее по плечу.
– Не волнуйся, крошка, я умею разговаривать как надо, будь спокойна, я скажу монсеньору все, что надо… Поезжайте, удачи вам, а ты, Пикколо, хорошенько охраняй ее… или я, когда вернусь, надеру тебе задницу.
Зефирина и ее спутники долго смотрели всаднику вслед.
– Вперед! – воскликнула Зефирина.
Отдыхая ровно столько, сколько требовалось для восстановления сил лошадей, спя на земле, завернувшись в плащи, обедая на ходу, всадники за два с половиной дня добрались до Толедо.
Раскинувшийся среди величественной природы на высоте тысяча пятьсот футов, омываемый водами Тахо, этот город, бывший последовательно столицей западных готов (визиготов), мусульман и христиан, ставший «императорским» городом Австрийского дома, притягивал Зефирину, словно пылкий любовник. Ей оставалось лишь преодолеть высокие стены Аррабаля, пройти под мавританскими арками Пуэрто дель Соль и войти в совершенно новый Алькасар, сооруженный на месте старой крепости в самой высокой точке города: именно там разместился испанский двор.
Зефирина могла войти в Алькасар и, преклонив колена, предстать перед Карлом. Ей страстно хотелось повидать мадам Маргариту, Коризанду и Рамона де Кальсада, которому она дала слово приехать в Толедо.
Пока молодая Женщина и ее спутники ехали по мосту Сен-Мартен, из заоблачных высот явился отправленный Зефириной на разведку Гро Леон.
Галка долго кружилась вокруг зубчатых башен, прежде чем вновь занять свое место на плече Зефирины.
– Salope! Suol! Seville![65] – утвердительно прокаркала она.
Итак, донья Гермина решила не останавливаться в Толедо. Вероятно, она опасалась императорского гнева.
Жребий был брошен, повернувшись спиной к городу, Зефирина и ее спутники переправились через Тахо.
Молодая женщина пустила коня в галоп: горький комок застрял у нее в горле. Найдет ли она в конце дороги, что ведет на юг, своего врага, сумеет ли отомстить ему и сможет ли вернуть себе сына?
Презрев протянутую руку Карла V, любовь дона Рамона, императорское «прощение» и защиту, отказавшись принести присягу на верность, княгиня Зефирина Фарнелло стала мятежницей.