Кровавая роза - страница 7
Рыцарь повел княгиню на нижнюю палубу.
Он так был поглощен своим ухаживанием, что не заметил, как чья-то тень проскользнула за ними.
– Sangdieu! Sardanapale[11]!
Это каркал Гро Леон, взгромоздившись на снасти. Птица покружилась над палубой, а затем спикировала к роскошным каютам.
Зефирине казалось, что они спускаются к самому килю. Фолькер показал ей все. Молодая женщина восхищалась устройством судна. Она поняла, какими пользуется привилегиями, живя словно в раю, когда увидела всех этих несчастных людей, набившихся на нижней палубе. Запах здесь стоял невыносимый, поскольку пассажиры справляли свои естественные потребности там, где их застигала нужда, и довольствовались тем, что смывали за собой, плеснув ведро морской воды.
Осмотрев камбуз, отсек с провизией, молодые люди вернулись к «стойлам». Зефирина погладила Розали, которая заблеяла от радости. В следующем отсеке, освещенном через отверстия для пушек, располагалась конюшня.
Перед глазами Зефирины предстало настолько отвратительное зрелище, что она отпрянула. Около сорока лошадей были подвешены к потолку при помощи ремней, пропущенных у них под брюхом. Ноги несчастных животных болтались в двух шагах над подстилкой: видеть подобную возмутительную жестокость было невыносимо.
И, в довершение к этому варварству, конюхи стегали лошадей, а те вздрагивали и жалобно ржали.
Зефирина пробормотала:
– Почему с ними так жестоко обращаются?
Фолькер не понял, о чем идет речь, а потом объяснил:
– Напротив, это весьма гуманно. Лошади, сударыня, очень плохо переносят море. От качки они могут упасть или, хуже того, пораниться, поэтому мы привязываем их к потолку…
– Но зачем стегать их? – возмутилась Зефирина.
– Чтобы они совсем не одеревенели… Взгляните: Паша, мой боевой конь, очень доволен…
И, подойдя к большому жеребцу темно-рыжей масти, рыцарь схватил хлыст, находившийся тут же на вешалке, и принялся сначала слегка, а затем все сильнее и сильнее стегать его по крупу. И в самом деле, казалось, своим ржанием конь благодарит хозяина.
После этого визита Фолькер повел Зефирину в винный погреб.
– Сударыня, вы мне позволите предложить вам кубок мальвазии или токайского? – Превосходное средство против морской болезни.
Зефирина подумала о бедной Плюш.
– Я охотно отнесла бы его своей компаньонке. Она слегла и сильно страдает…
Рыцарь Фолькер зажег свечу и повел молодую женщину к бочкам. Он взял два оловянных кубка, висевших на перегородке, и как человек, хорошо ориентирующийся в погребе, направился прямо к бочонку с токайским. Зефирина услышала, как заполняются сосуды. Затем рыцарь вернулся и протянул один из кубков молодой женщине.
– Пусть это путешествие принесет вам счастье, княгиня Фарнелло…
Он усадил Зефирину на пустой перевернутый бочонок, сам же, оставшись стоять, принялся разглагольствовать о подстерегающих опасностях и суевериях моряков.
– Знаете ли вы, сударыня, почему запрещается свистеть на борту кораблей? Потому что это вызывает сильный ветер и бурю…
Голос рыцаря журчал и был не лишен приятности. Не думая ни о чем, Зефирина пила маленькими глотками. Действительно, токайское пошло ей на пользу, дало ощущение силы и приятным теплом разлилось по телу.
Продолжая говорить, Фолькер взял пустой кубок Зефирины и направился к бочонку, чтобы вновь наполнить его.
– Нет, нет, мессир… А то у меня голова закружится! – проговорила молодая женщина со смехом.
Мерцающее пламя свечи внезапно погасло. В темноте Зефирина услышала шум, словно кто-то наткнулся на какое-то препятствие. Слегка обеспокоенная, она прошептала:
– Мессир Фолькер, где вы?
Совсем рядом послышался шум крадущихся шагов. Ощутив внезапную ярость, она теперь вполне понимала, чего хочет рыцарь.
«Обет целомудрия»… Однако брат госпитальер не слишком с ним считается!
Чья-то рука схватила ее за горло. Это было не ласковое прикосновение влюбленного, а смертельная хватка убийцы. Зефирина почувствовала злобное дыхание. Кто-то покушался на ее жизнь.
С силой, которую она в себе даже не подозревала, Зефирина в полной тишине отбивалась от нападающего на нее человека. Пытаясь задушить ее, убийца потянул за цепочку от драгоценного медальона, который она носила на шее.