Кровавое проклятие - страница 11

В углу был пойман грифон, и он как-то устоял на ногах. Едва держался. Он сжимал алебарду на длинном древке, защищался ею и опирался на нее. Его орлиные крылья с коричнево-золотыми перьями были широко раскрыты.

Что-то в поведении грифона заставило Лира приглядеться. За ним в углу был другой грифон, сжавшийся, сложивший пернатые крылья. И он был намного меньше.

Ребенок.

О, проклятие. Даже солдаты Бастиана должны были остановиться и не убивать ребенка, если только это был не простой ребенок. Это был королевич Ра, которого Бастиан хотел поймать или убить?

Химеры так думали, потому что двое наступали на почти упавшего грифона. Судя по крови, текущей по его боку, это была не первая атака, которую он отбил, защищая ребенка.

Лир бросил две стрелы в колчан и выбрал другую пару. Он быстро прижал пальцы к дверной раме и сплел чары в проеме. Он включил защиту из своей цепочки, а потом вложил первую стрелу в лук и активировал в ней чары, пробивающие щит.

В комнате оглушительно звенело оружие. Лир пересек порог, а грифон, несмотря на усталость, опасно закрутил алебарду, заставляя химер отступить.

Лир натянул тетиву и выпустил стрелу.

Нимф даже не знал, что был в опасности, пока снаряд не попал по основанию его черепа. Он умер раньше, чем упал на пол. Хоть многие нимфы не были так опасны, как редкие подражатели, типа Клио и Бастиана, Лиру все еще нужно было в первую очередь устранить астральное восприятие деймонов.

Химеры отступали от грифона и повернулись к новой угрозе. Грифон уперся алебардой в пол, тяжело дыша.

Лир быстро выпустил еще две стрелы. Первая не попала, ведь химера пригнулся, но вторая вонзилась в глаз его товарищу. Деймон рухнул со скулением. Лир скрылся за углом, повесил лук на плечо и вытащил два коротких кинжала. Активировав чары в их рукоятях, он ждал.

Две химеры, возглавляющие нападение, побежали к его плетению на пороге. Золотой свет зашипел на них, и они застыли, парализованные.

Лир выскочил и взмахнул кинжалами. Кровь полилась по ним спереди. Парализующие чары угасли, и два деймона рухнули на пол.

Лир перепрыгнул тела и попал в комнату. Последние две химеры кинулись на него с мечами в руках. Его щиты снова спасли ему жизнь против опытных воинов — быстрее и сильнее него, но они не могли пробить оружием барьер. Его кинжалы нашли бреши в их защите, и ничто не помешало его клинкам, покрытым чарами, погрузиться в их плоть.

Когда последний упал, он утомленно выдохнул. Ему не нравилось биться против шестерых в тесной комнате и в одиночку. Ему повезло, что они не смогли напасть на него вместе.

Убрав кинжалы в ножны, Лир повернулся к грифону и его подопечному. Парень едва стоял на ногах, но ни его усталость, ни раны не портили его великолепие. Большие крылья грациозно изгибались за его спиной, а длинный львиный хвост заканчивался веером сочетающихся перьев. Его волосы длиной до пояса были заплетены в толстую косу насыщенного желтого цвета и сияли на свету, а его глаза, потускневшие от усталости, были желто-зелеными.

Настороженно глядя и не мигая, деймон не расслаблялся, пока Лир приближался к нему. Лир окинул его взглядом — одежда была хорошего качества, но с военной строгостью, как у солдата. Телохранитель ребенка?

Ребенок не двигался, обмяк в углу. У Лира не было опыта с детьми, и он не знал, сколько было девочке — не маленькая, но и не почти взрослая. Светлые волосы ниспадали шелковым занавесом, а ее одежда — рубиновая юбка и топ, украшенный золотыми цепями и камнями, — были мятыми и в пятнах крови. Крови ее телохранителя, скорее всего.

— Эм, — сказал Лир. — Это все неловко, но девочка в опасности.

— Я заметил, — грифон не изменил защитную стойку. — Кто ты?

К удивлению Лира, голос грифона был низким и мелодичным. Почти таким же приятным, как гармонии голоса инкуба.

— Я… кхм, союзник. Временный. Принцесса — она же принцесса, да? — их цель, — он оглянулся. — И их придет еще больше.

Грифон прищурился с подозрением, открыл рот, чтобы заговорить, но его ноги подкосились. Он ударился об пол, и Лир подбежал к нему, игнорируя опасную алебарду. Поразительно, что этот деймон вообще мог бороться.