Кровавый мир - страница 80

стр.

Сотни бездыханных тел лежали поломанными куклами на холодной земле. У многих навсегда застыли в глазах страх, ненависть, удивление, отчаяние. Они буквально утопали в крови — так было много этой алой жидкости.

Последние лучи кроваво-красного солнца ознаменовали конец этого ада. И только в головах людей, которые выжили в этой битве, будут навсегда запечатлены последствия людской ненависти…

* * *

Когда на следующее утро к нам прибыло подкрепление из Конохи, они были сильно удивлены, но в тоже самое время рады тому, что мы победили. Ведь, как они сказали чуть позже в будущем, им был отдан приказ вернуть захваченный силами Суны лагерь, находящийся в Северной части фронта.

То есть, по факту, руководство Конохи даже не верило в то, что мы сможем отбиться… Вроде ничего такого — обычный расчёт специалистов в области тактики исходя из представленных сил обеих сторон в ходе которого они решили, что мы не справимся. Да — это нормально, но осадочек всё-таки остался.

Отличить тех, кто был из новоприбывших и тех, кто сражался в этой битве можно было без особого труда: если первые вели себя хоть и собранно, но более… Легкомысленно что ли? Они общались друг с другом, иногда среди них даже проскальзывал смех… То вот вторые либо сидели в одиночку в укромном месте с пустыми глазами, глядя в никуда и абсолютно не шевелясь, и, казалось бы, даже не дыша, либо ходили по лагерю постоянно оборачиваясь, нервничая, и на любое резкое движение или звук в непосредственной близости от них, они реагировали обнажённым кунаем, смотрящим в сторону источника раздражителя.

К слову, из двести двадцати трёх защитников выжили шестнадцать. А у врагов осталась одна лишь Пакура, сбежавшая с поля боя. Так, в сражении, которое в будущем будет известно как: Хиро но Даичи («Алая земля»), между шестью сотнями шиноби Суны и двухсот с лишним — Конохи, победителем в неравной схватке вышли защитники Листа.

Кстати, одним из выживших был Нара, с которым я в данный момент, в придачу с другими шиноби, сжигал тела погибших — как наших, так и противников, чтобы затем похоронить их прах в двух отдельных братских могилах.

Всё же суновцы погибли как настоящие воины — в бою, поэтому они заслужили быть похороненными как подобает. Не говоря по этому поводу ни слова, мы, покончив с этим делом, вдвоём отправились назад в лагерь, где, зайдя в штаб, принялись анализировать исход боя:

— Нда… — первым нарушил тишину Шикому, когда мы сели за стол в кабинете командующего и несколько минут посидели молча. — Дерьмо, сейчас бы выпить…

Он устало откинулся на спинке стула и, издав очередной вздох, потёр лицо ладонями.

— Даже не думай об этом, — предупредил я его от главной ошибки во время и после войны. — От этого становится только хуже.

— А не слишком ли ты молодой, чтобы знать об этом? — без насмешки и какого-либо энтузиазма спросил он, рассеянным взглядом смотря на потолок.

— Поверь, знаю, — твёрдо ответил, вспоминая свою прошлую жизнь.

Не раз и не два видел последствия выхода из депрессии при помощи алкоголя. Хотя, вернее сказать, не «выхода», а ещё большего усугубления ситуации.

Но он, решив не докапываться до мелочей, лишь многозначительно хмыкнул и, сложив кисти рук перед лицом и упёршись локтями об стол, продолжил говорить:

— Территорию мы отбили, и в ближайшее время ниндзя Сунагакуре в эту сторону не сунутся, — его уверенность в голосе была равносильна решимости в глазах доказывающей, что он будет продолжать сражаться с Песком ради благополучия Листа. — По крайней мере, пока вновь не восстановят силы либо не придумают очередной план захвата, — добавил он под конец, слегка прикрыв глаза.

— Это будет точно не через месяц и не два, — высказался я по поводу этой мысли. — Слишком большие потери понесла Суна в этом сражении — как в людском ресурсе, так и в репутации среди Пяти Великих Деревень Шиноби.

— Это да, — согласился он, судя по его виду, параллельно что-то обдумывая: — Но не стоит забывать, что основной их замысел был захват территорий на юге, где с помощью джинчурики они имели бы преимущество в голой силе, — вставая со стула, Шикому подошёл к карте, висящей рядом на стене.