Кровавый плен 2 - страница 39

Его бессмертие усмехнулось и прислонилось щекой к девичьей макушке, притягивая комочек плотнее к себе и накидывая сверху свободную полу своего пледа.

Какое-то время они провели в молчании. Каждый в своих мыслях. Качели уже совсем остановились, только крыша периодически вздрагивала под порывами ветра, а деревья шумели еще громче.

– Ты и правда живешь так долго? – подала голос Кара.

– Да.

– Каким было твое первое лицо?

– Почему ты спрашиваешь? – тон юноши отдавал легким неудовольствием.

– Просто любопытно.

Человек, сменивший сотни обличий и проживший сотни жизней. Каково это? Открывать глаза вновь и вновь, помня о своих прошлых воплощениях, в которых ты – все тот же ты.

– Это было так давно, что я уже и не помню, – холодок в его голосе моментально прервал допрос.

Действительно не помнил или просто не хотел об этом говорить – Кара не стала допытываться. Грусть от невозможности разделить с другом ужасное и несправедливое бремя давила. Однако, она могла помочь по-другому, именно так, как от нее и требовалось, но все в девушке сопротивлялось этим мыслям. Ведь ради такого нужно переступить через чувства к другому человеку и сдать себя на милость предопределенной судьбе. Но она не могла теперь просто жить, зная о прошлом. Не отдав долга. Не отплатив миру за загубленную душу. За две.

Водоворот противоречивых чувств превратился в одну большую кашу, и Кара уже начала проваливаться в сон, когда теплая рука Ноэля нащупала ее остывшие пальцы.

– Пойдем-ка в дом, пока совсем не окочурились, - сказал он, поднимаясь с качелей.

Стоило им вернуться, ожидающая в зале Вилейн подскочила с места и немедленно распорядилась приготовить горячие ванны – согреться и расслабиться перед сном. На ее деликатный вопрос, вместе они желают уединиться или по отдельности, Изар ехидно приподнял бровь, ожидая ответа от девушки, а Кара залилась краской и пулей улетела наверх, ничего не ответив. Женщина явно осталась довольна, что дочь провела с лордом столько времени наедине и вернулась вполне себе спокойная. Обоих хозяйка особняка проводила удовлетворенным блеском в глазах.

Прежде чем направиться отмокать, Кара заглянула в спальню за книгой. Единственное, что осталось у нее от прежней жизни, не считая той одежды, чтобы была на ней в момент перемещения, – потрепанный философский том малоизвестного мыслителя, который невероятным образом был способен упорядочить даже самые разрозненные мысли.

Девушка зашла в ванную комнату и с удовольствием скинула тесный наряд. Она ужасно скучала по своей простой и удобной одежде, которая осталась в доме директора. А больше всего по незаменимому белому платью с коротким рукавом – легкому, свободному и немнущемуся.

Большая квадратная ванна в центре, больше похожая на маленький бассейн, обрамлялась черным кафелем, как и все вокруг. Космически-темный с белыми разводами фасад, гармонировал с белой сантехникой и теплой подсветкой по всему периметру серого пола. Две широкие вертикальные полосы живых папоротников, располагающиеся по центру боковых стен, разбавляли мрачность помещения сочностью зелени и привносили неожиданный уют.

Кара не разделяла любви матери к темным тонам, но должна была признать, что все вокруг, хоть и весьма вычурное, но отличалось стилем. Правда весьма странным – современный дизайн соседствовал с винтажным интерьером. Большой телевизор, висевший напротив ванной, на минимальной громкости крутил современные музыкальные клипы, хотя бы немного погружая в прежнюю привычную атмосферу. Противоположная стена, та, где располагался выход, оказалась полностью зеркальная, от пола до потолка.

Девушка положила книгу на край ванны и подошла к зеркальной стене вплотную, вглядываясь в свое лицо, бледное и утомленное. Неторопливо, словно сомневаясь в том, что делает, убрала волосы вперед, освобождая спину, и медленно развернулась. Увечье, что она так ненавидела всю свою жизнь, виделось теперь в ином свете. Метка справедливости. Кара более не испытывала отвращения к безобразному шраму, тянущемуся через всю спину. Лишь тревогу и горечь. Ведь она его заслужила.