Кровавый шантаж - страница 4

В отличие от большинства своих соотечественников Стонберд был субъектом малосимпатичным. Начать с того, что прослыл он человеком, которому честные пути заказаны, — склонность к пороку была, похоже, неотъемлемой чертой его характера. К тому же люди далеко не все о нем знали. Не ведали они, например, о том, что, выдавая себя за чистокровного англичанина, Ричард забывал упомянуть, что по отцу он ливанец, а англичанин лишь по матери.

Не знали люди и о тёмном прошлом Стонберда, и о том, почему ему пришлось спешно покинуть Англию, когда запахло жареным. А ведь, если б не бежал он вовремя, может, выпало б ему на виселице болтаться. Некогда

Стонберд служил в британской армии, впоследствии сделался «солдатом удачи», воюя за деньги в чужеземных войнах. Как солдат–наёмник он был беспощаден и жесток, благодаря этому выжил и неплохо зарабатывал.

А если деньгами разжился, какой ещё с него спрос?

На все прочее плевать он хотел.

Но вот уже два месяца, как дела у Стонберда шли из рук вон плохо. Рэкет, которым он в последнее время занимался, не выгорел, деньги иссякли, да к тому же Ричард чуял, что полиция села ему на пятки. Нуждаясь в наличных, он сбыл с рук по бросовой цене два из трёх своих автомобилей. Но деньги, вырученные от этой продажи, уже подходили к концу. В последние дни Стонберд лихорадочно пытался поправить дела, но, похоже, все известные каналы были перекрыты. Он понимал, что время не терпит. Если кредиторы пронюхают, что он на мели, они мигом с ним разделаются — он ведь даже не выплатил до конца кредит за проданные автомобили! В течение нескольких дней Стонберд обдумывал, не отправиться ли на заработки в Зимбабве, где идёт война.

Там он смог бы предложить свои услуги. Но, поразмыслив, отказался от этой затеи. Во–первых, нет у него уже прежних связей, а без них трудно пускаться в такое пред приятие. Д а и возраст даёт о себе знать. Ему сорок, он раздобрел, к комфорту привык, и неохота ему вкушать опять прелести военно–полевой жизни. Д а и потом, где только он на своём веку не воевал — и что в итоге имеет?

Вьетнам, Камбоджа, Нигерия, Египет… Нет, с него до вольно дикого кочевья!

Наконец Стонберд решил: он продаст свою виллу и, раздобыв таким образом денег, смоется из страны подобру–поздорову. Два дня назад он поговорил со своим ближайшим дружком Ральфом — сказал, что хочет про дать дом, но о дальнейших планах умолчал. Ральф согласился переговорить с одной богатой шишкой, ничего определённого не обещая. Когда продаёшь дом не спеша, без суеты, предупредил Ральф, можно выручить хорошие деньги; но когда продаёшь, потому что срочно нужны наличные, покупатели это чуют и не очень раскошеливаются.

И вот теперь дружки встретились снова.

Откинувшись в кресле, Ричард недоверчиво посмотрел на Ральфа.

— Это ты так шутишь, а? — заметил он с лёгким раздражением.

Ральф сидел напротив, выставив свои огромные ручищи. Он то и дело отхлёбывал из бокала. Ральф нынче был многословен — развлекал Ричарда пустыми разговора ми о том о сём.

— Да какие тут шутки. Я, когда речь идёт о деле, не шучу, сам знаешь.

— Тогда к чему клонишь? — За несколько месяцев знакомства Ричард изучил своего дружка и видел, что теперь тот и вправду завёл разговор о чем–то важном.

— О рэкете с контрабандной нефтью слыхал, наверное, а? — тихо спросил Ральф, пристально поглядев на собеседника.

— Не понимаю всё–таки, к чему ты ведёшь. Допустим, слыхал краем уха, ну и что? Меня это как–то не волновало.

Ральф осушил бокал. Выпитое давало о себе знать — у него все больше развязывался язык.

— Сдаётся мне, теперь для тебя самое время поразмыслить об этом.

Ричард решил, что его приятель попросту хватил лишнего и плетёт невесть что.

— Нет, меня это не интересует. Да и прочее не интересует.

Ральф пожал плечами.

— Интересует, не интересует — разве в том дело, Рик? — Ральф поднёс ко рту пустой бокал и, увидав, что бокал пуст, всё–таки запрокинул его. — Ну ладно. Если не терпится продать дом этому ворюге за жалкие двадцать тысяч, делай как знаешь — удерживать не стану.

Я-то думал, тебе настоящие деньги нужны, и, когда босс тут об одном деле упомянул, я сразу подумал про тебя, помочь захотел… Я тебя к водице привёл, но насильно пить не заставишь.