Кровоцвет - страница 3

Невестке нельзя было позавидовать. Скорее всего, Хильда надолго застрянет в пограничной зоне и будет преследовать предательницу, выкрикивая немые угрозы и заволакивая все вокруг своей ненавистью. Я такое уже видела.

– Аврелия, пойдем, – сказал Келлан.

Когда трупы стащили с эшафота, толпа зашумела и подалась вперед. Меня толкнули, и я полетела на булыжную мостовую. Я выставила вперед ладони в попытке смягчить удар, но приземлилась прямо на запястье. Келлан мигом подхватил меня, поставил на ноги и повел сквозь толпу, выставив руку наподобие щита.

Я потерла ушибленное место.

– Браслет! – воскликнула я, оглядываясь, но за массой тел уже ничего было не разглядеть. – Видно, застежка сломалась, и он слетел…

– Забудь о нем, – сказал Келлан твердо, но не без сочувствия: он знал, как много для меня значит подарок отца. – Он потерялся. Нужно уходить.

Я выскользнула из его рук и стала протискиваться через толпу, толкаясь и пихаясь, когда толкали и пихали меня саму. Все это время я неотрывно глядела под ноги, но Келлан оказался прав: браслет потерялся, и тут уже ничего не попишешь. Он снова догнал меня и на этот раз вцепился мертвой хваткой, но удирать мне уже не хотелось: послышались свистки. Спустя считаные минуты на площади покажутся клирики Трибунала и начнут задерживать всех, у кого расправа над Хильдой и Мейбл не вызвала должного воодушевления. В тюрьме Трибунала теперь было две свободные камеры, и они никогда не пустовали подолгу.

Спустя час я уже стояла в приемном зале королевского дворца и разглядывала легкую материю цвета слоновой кости, расшитую кристаллами. Из окна в потолке струился мягкий свет, и камни красиво переливались. Это было мое неоконченное подвенечное платье. За семнадцать лет жизни я еще никогда не носила такого роскошного наряда. В Ренольте власть Трибунала распространялась даже на моду: одежда должна была воплощать идеалы скромности, простоты и аскетизма. Исключения делались лишь для свадьбы и похорон – торжеств, которые ограничивали возможность согрешить.

Платье было подарком матери ко дню свадьбы. Каждый стежок был сделан ее рукой.

Один рукав был полностью готов. Я дотронулась до кружевной материи, восхищаясь красотой и изяществом наряда, но тут же напомнила себе, сколько несчастья принесет тот день, когда придется его надеть. А ведь он уже не за горами. Церемонию назначили на Белтейн, первый день пятого месяца, и до нее оставалось шесть с небольшим недель.

Я вздохнула, расправила плечи и, приготовившись к битве, прошла в соседнюю комнату.

Матушка расхаживала взад-вперед перед письменным столом, и ее юбки шелестели с каждым беспокойным шагом. В одном из самых неудобных кресел сидела Онэль, доверенная советница и старинный друг нашей семьи. Держа спину необыкновенно прямо, она цедила чай сквозь тонкие коричневые губы с выражением глубочайшего презрения. Когда дверь за мной закрылась, голубые глаза матери метнулись в мою сторону, и ее волнение обрушилось на меня, точно град стрел.

– Аврелия! – воскликнула она так, будто само мое имя было нелестным эпитетом. Онэль сделала еще один маленький глоток.

Я засунула руки в карманы, пытаясь изобразить смущение и сожаление, хотя ничего подобного не испытывала. Но если матушка будет думать, что я раскаиваюсь, разговор закончится быстрее.

– Как ты могла в одиночку отправиться в город? Совсем рассудок потеряла? – Она взяла в руки стопку бумаг и потрясла ей у меня перед носом. – Вот письма, которые я получила за эту неделю (только за эту!), с требованиями отдать тебя под Трибунал. Вот, – продолжала мать, указывая на другую стопку высотой в два дюйма, – угрозы в твой адрес, которые собрали мои доносчики за последний месяц. А вот, – она открыла ящик стола, – самые поэтичные и изобретательные прогнозы твоей гибели, полученные с начала года. Позволь тебе зачитать. Взять хотя бы вот это… Подробное руководство по поиску ведьм. Включает освежевание подозреваемой и тщательное изучение изнанки ее кожи.

У меня не хватило духу признаться ей, что на прошлой неделе я нашла отрубленную голову котенка в своем шкафу, а рядом с ней – криво нацарапанную народную молитву для защиты от ведьм. Или рассказать о красных «иксах» – старинном проклятье, которое кто-то вырезал на обратной стороне моего любимого седла в надежде, что лошадь взбесится и скинет меня на землю. К чему новые напоминания о том, как сильно меня ненавидят? Я понимала это лучше матери.