Круг времён - страница 11
— Значит, остальную свою вину ты признаешь? — невнятно осведомился косоглазый, вновь принявшийся жевать лепешку.
— Не признаю я никакой вины! — заявил Конан. Рука его потянулась к кинжалу.
— Значит ты обвиняешь нас во лжи? Ты хочешь сказать, что мы глупы, слепы и у нас нет совести? — спросил мужчина. При этом кусочек лепешки вывалился у него изо рта, и на него с чавканьем набросился тот самый шакал, о которого споткнулся Конан.
— Мы отведем тебя к нашему судье, — произнес мужчина. — Он мудр и справедлив, он сумеет рассудить нас. И я думаю, ты получишь по заслугам. Ты виноват. Ты пришел в наш город и пытаешься установить тут свои варварские порядки.
— Я не пытаюсь устанавливать никакие порядки, я просто хочу есть, — ответил Конан. — Мой корабль потерпел крушение, я провел в море два дня. Я смертельно устал и очень хочу есть!
Толпа угрожающе зароптала. И придвинулась ближе.
Конан пожал плечами.
— Не махать же кинжалом из-за какого-то куска мяса! Тем более, что у судьи я уже был. Почему бы не навестить его еще раз.
Он решительно толкнул бледного человека, с пустыми глазами, некстати заступившего ему дорогу и направился по улочке вверх. Толпа поспешила за ним. Торговка опять ухватила его за набедренную повязку.
Конан обернулся.
— Послушай, красавица, — сказал он. — Я не выношу, когда меня принуждают. Не давай воли рукам!
Торговка опустила глаза и разжала пальцы.
Толпа во главе с Конаном дошла до конца улочки. Завернув за угол, они встретились с другой толпой, поменьше. Она состояла в основном из юношей, едва вышедших из детского возраста, но была слегка разбавлена несколькими столь же юными девами. Все, кроме женщины шедшей впереди, были одеты подчеркнуто просто. Но их предводительница с лихвой восполняла скромность остальных. На ней была одежда из разноцветного шелка, затейливо повязанный пояс украшен сверкающей вышивкой цветов и птиц. Длинные волосы были заплетены тонкими косичками с серебряными шнурами, на шее висело ожерелье из крупных жемчужин идеально круглой формы.
Конан узнал ее. Это была та самая красавица, которую он лицезрел купающейся, когда лежал на городской стене.
— Ах, его уже схватили! — взвизгнула дама, тыча в киммерийца пальцем. — Я так и знала, что мною он не ограничится!
Она подскочила к Конану и плюнула ему в лицо. Потом обернулась к недоумевающей торговке, и громко заявила:
— Он пытался учинить надо мной насилие!
Зато торговка, лицо которой от злобы вдруг преобразилось до такой степени, что перестало казаться круглым, процедила сквозь зубы:
— Ты ошибаешься, милочка. Вряд ли этот несчастный позарился бы на тебя! Ты скудна телом, как вяленая на солнце рыба! Посмотри на свои кости, кому ты нужна?
Дева с жемчужным ожерельем сжала кулачки.
— Конечно! — с тонкой улыбкой сказала она. — Куда мне до тебя. Ты же уверена, что тело покрытое слоями жира — привлекательно? Тогда самой желанной должна быть телица, которую специально откормили для жертвоприношения. Из тебя, из тебя может получиться отличное сало… Чтобы делать свечи для воскуривания темной Кали!
Круглая торговка развела руки в стороны, набрала в грудь побольше воздуха, и истошно заорала:
— Да об тебя можно пораниться! Из тебя во все стороны торчат кости, как иглы у мартихоры. Бедняжка, как же тебе, наверное, трудно уговорить настоящего мужчину лечь с собой в постель!
— Зато на тебе мужчина почувствует себя моряком! Его укачает и вывернет наизнанку!
Женщины уставились друг на друга с испепеляющей ненавистью.
— Вот уж не скажи! — возразила торговка. — Никого еще не укачало. Ни один даже не заснул. Потому что мои прелести не оставляют мужчину равнодушным. А вот тебе, бедняжке, такого ни разу не довелось испытать. Недаром ты держишь столько рабов. Ты просто не способна соблазнить свободного мужчину.
— Мои рабы — это мои рабы! — взвизгнула девица с косичками. — И не тебе о них судить. И не смотри на них так сладострастно. От твоего похотливого взгляда, у моих слуг могут начаться колики!
Торговка сделала к ней шаг, и женщина поспешила укрыться за двумя слугами, которые с испугом взирали на крупную женщину.