Круги судьбы - страница 13

— И многие другие вещи.

— Не стану спрашивать какие.

— Я бы вам не сказала, если бы даже вы спросили. Мне очень жаль, но сопровождающий у меня уже есть.

— Конечно, Эдвард?

— Да, Эдвард.

— В таком случае, adiós[3].

— Adiós, — ответила она с легким сожалением.

— Эдвард, почему ты захотел поехать на Лехенду?

— Я не хотел. Это ты хотела.

— Нет, Эдвард. Ты тоже хотел.

Он улыбнулся ей поверх ободка своего бокала и пригубил испанского вина.

— Возможно, — признался он.

— Значит, признаешься.

— Не столь определенно. Хотя…

— Продолжай.

— Ну, не могу сказать, что Инез не подогрела в свое время мой интерес. Она хорошо умела предаваться воспоминаниям, ты же знаешь, и так живо описывала свой дом, что мне порою казалось, что и я тоже там жил. Когда же я приехал сюда, то понял, что вернулся в любимое место.

— Да, понимаю. У меня тоже было такое чувство. Только смутное.

— А потом, думаю, я бы все равно познакомился с этим островом, даже если бы Инез не рассказывала мне о нем. Это как недостижимая мечта, живущая в сердце каждого. А почему? Почему недостижимая? Почему человек не может воспользоваться своими знаниями и материальным положением, чтобы подарить людям их потаенную заветную мечту?

— Эдвард, мне нет дела до твоих меркантильных интересов. Скажи, что у тебя на уме? — спросила Анита, но уже поняла, что у него на уме. — Плавник еще не показался над водой, но, похоже, он был одной из тех акул, о которых говорил Фелипе.

Эдвард так неожиданно хлопнул Аниту по руке, что она даже подпрыгнула.

— Востребуй виллу Каса-Эсмеральда! Отправь арендатору извещение о прекращении аренды. И пусти наконец в дело свое наследство.

— Может быть, дом расположен в неподходящем месте, — еще пыталась защищаться Анита. — Если ты хочешь превратить его в отель…

— Именно этого я и хочу. Да и расположен он просто великолепно. Ты сама об этом прекрасно знаешь.

— Я не могу в спешке решать такие важные дела. Это все так неожиданно.

— Ты хочешь сказать, что самой тебе в голову такая мысль не приходила?

— Нет. — Но на ее щеках выступил предательский румянец. Даже еще не видя своего дома, Анита гордилась тем, что стала его владелицей. Она увидит Каса-Эсмеральда и, возможно, захочет там жить. А как же содержать дом без всяких средств? Если бы у нее была секретарская подготовка, она смогла бы поискать работу в одной из больших экспортных компаний. Может быть, ее нанял бы Клод Перриман. Остров экспортировал сахарный тростник, бананы, картофель, вино и фрукты. Ее знание английского могло бы очень пригодиться, потому что Великобритания была одним из главных партнеров, и Анита вполне могла бы заработать себе на жизнь. Но даже Клоду Перриману не нужна недоучившаяся пианистка.

— Тебе ничего не надо решать в спешке, — удовлетворенно произнес Эдвард, видя, что посеянные семена пускают всходы. Он даже ободряюще похлопал ее по руке, прежде чем снова приняться за еду. — Но подумай об этом серьезно. Если назначить хорошего менеджера, твоя собственность может приносить неплохой доход. Тебе понравилась еда? — Он положил нож и вилку и скомкал салфетку.

— Очень вкусно.

— Вижу, тебе нравится испанская кухня.

— Да, — улыбнулась она. — Почему бы и нет? Я ведь наполовину испанка.

— Не хочешь кофе? — Он отвел взгляд, чтобы подозвать официанта. — С ликером? — Теперь он не смотрел на нее.

К десяти они закончили ужин, который по испанским обычаям происходил очень рано, и Анита надеялась, что Эдвард предложит пойти прогуляться. Вечером, пока они ходили за покупками, Анита мельком увидела несколько любопытных уголков, которые так и манили к себе. Но Эдвард загадочно улыбнулся и сказал, что еще не привык к затяжным испанским ужинам и вообще к такому распорядку и уже хочет спать.

Он проводил ее до двери номера.

— Завтра мы наймем машину и поедем на экскурсию. Ты хочешь этого?

— Да, хочу. — Она медлила, не уходила.

— Анита!

— Да?

— Нет, ничего. — Он быстро, смущенно поцеловал ее в лоб и заторопился прочь по коридору к своей комнате. Он, кажется, собирался ей сказать что-то важное. Его язык уже готов был произнести признание, но потом Эдвард, очевидно, передумал.