Круговорот лжи - страница 12

На радостях Мод купила свой первый «порше». После своего визита Дженни стала уговаривать ее приехать в Норфолк. Третье приглашение Мод приняла. Казалось, все пошло по-прежнему; Мод почти успокоилась. Возможно, она просто чересчур чувствительна. Все это причуды старой девы, а на самом деле никто не хотел ее обидеть. Но прежнего доверия уже не было; искренность в отношениях исчезла. Когда Нед предложил Мод стать членом совета Королевского общества британской литературы и искусства, основанного его дедом, она заподозрила, что это всего лишь красивый жест, но согласилась, рассудив, что «снявши голову, по волосам не плачут». Кроме того, она была искренне польщена.

Работа была не пыльная. На заседаниях совета, которые происходили в Лондоне шесть раз в год, утверждались программы лекториев и проведение художественных выставок, принимались решения о распределении средств благотворительных фондов (один из которых был создан семьей Неда для неимущих престарелых деятелей искусства) и выделении грантов начинающим художникам и писателям.

Теперь Мод чаще виделась не с Дженни, которая редко приезжала в Лондон, а с Недом. Перед заседанием совета они обычно обедали вместе; иногда после вечерней лекции он оставался ночевать у нее в Челси. Когда Мод писала биографию прадеда Неда, друга Дизраэли, который прославился внедрением новейших изобретений в сельском хозяйстве, Нед помогал ей разбирать семейные бумаги, письма и дневники. Он отвез Мод к своей престарелой двоюродной бабке, впавшей в глубокий маразм, но сохранившей отличную память; ее пряные рассказы о сексуальных аппетитах старика оживили добросовестное, но скучное (несмотря на знакомство героя книги с Дизраэли[6]) повествование о дождевальных установках и севооборотах.

На портрете работы Дэниела Маклайза, украшающем суперобложку, первый лорд Оруэлл больше похож на фермера, чем на аристократа. Скромный сельский джентри с грубым бугристым лицом, слегка напоминающим артишок, и маленькими, глубоко посаженными глазками человекообразной обезьяны.

Нед кажется ожившим портретом своего прадеда; его глаза искрятся умом и добротой, а речь нетороплива и точна. Когда мы встретились с ним впервые (это случилось на презентации книги Мод), его привязанность к моей тетушке была очевидна.

— Надеюсь, книга будет иметь успех. Разумеется, идея принадлежит Мод. Если она что-то решила, то свернет горы. И все же я немного волнуюсь. Старик был туп как бревно.

Я сказал, что он не может отвечать за тупость своего предка; кроме того, Мод достаточно искусна, чтобы сделать этого типа интересным; она в совершенстве владеет своим ремеслом. Несмотря на мой комплимент, Нед нахмурился; видимо, он считал, что этого будет недостаточно.

— Мод замечательная женщина. Она всего добивается сама, без посторонней помощи. Успех не испортил ее. Она осталась прежней доброй и отзывчивой девушкой. Знаете, это довольно редко встречается.

Я ответил, что знаю это и восхищаюсь тетушкой. Нед немного смягчился и сказал:

— Не могу видеть, как обижают людей, которые трудятся в поте лица. Критики — настоящие подонки. Написать книгу очень трудно. Кстати, как и картину. — Он улыбнулся мне, обнажив удивительно неухоженные зубы. — Знаете, Мод подарила Дженни одну из ваших картин. «Видение Лондона».

Я не знал этого. Речь шла о самой большой (а потому самой дорогой) картине с моей последней выставки; первом из серии постиндустриальных пейзажей с допотопными викторианскими фабриками на берегах Гранд-Юнион-канала.

— Я думал, она ушла к торговцу картинами. Жаль, что Мод ничего мне не сказала. — Разумеется, она никогда бы не призналась в этом. Заплатить полную цену было для нее делом чести. — Видение мрачноватое, — добавил я.

— Нам картина очень нравится. Мне хочется показать вам, как мы ее повесили. Сейчас моя бедная Дженни немного хандрит, но когда ей станет полегче, приезжайте вместе с Мод навестить нас. Конечно, если отважитесь сесть с ней в одну машину. Я на такое не способен. Наверное, слишком стар. Впрочем, не думаю, что у меня и в молодости хватило бы духу стать пассажиром Мод… Но это неважно. Приезжайте. Дженни вас помнит. Как только она поправится, мы договоримся точнее.