Круговорот лжи - страница 49
И вдруг он разорвал помолвку без всяких объяснений. Однажды вечером они пошли в кино. После сеанса он на своем такси довез тетю Дот до дома (она жила с родителями, над маленькой бакалейной лавкой, принадлежавшей ее отцу). Когда Дот вышла, он не поднялся с сиденья. Просто опустил стекло, поблагодарил ее (как обычно, за билеты платила она) и сказал, что они больше не увидятся. Шел дождь. Дот спросила, что он хочет этим сказать, но он просто пожал плечами. Когда она начала умолять объяснить, в чем дело, он продолжал смотреть прямо перед собой. Это молчание раздавило ее. Она стояла в темноте под дождем, держа в руках сумку и зонтик, и неловко пыталась снять перчатки (в то время женщины всех возрастов и сословий еще носили перчатки), чтобы вернуть ему кольцо. И тут он заговорил.
— Можешь оставить кольцо себе в качестве компенсации за обиду, — сказал он, тронулся с места и включил знак «свободно».
— И это было самым ужасным, — закончила мать, когда наконец рассказала мне историю тети Дот: это было вскоре после смерти Эрика Мейджора. (Не помню, почему она решила это сделать; помню только, что стоял сырой воскресный вечер. Ее словам аккомпанировал стук капель в стекло.) Я спросил, почему она так считает. В то время я расспрашивал ее обо всем, очень дотошно и придирчиво, и ужасно возмущался безмятежной неопределенностью ее ответов. — О, не знаю, милый. Просто это было цинично. Ведь он разбил ей сердце!
— Думаешь, было бы лучше, если бы он включил знак, свернув за угол? — насмешливо спросил я, ломая себе голову над таким классическим примером женской логики. И мать ответила:
— Тактичнее. — Она с минуту молчала, глядя в огонь камина. — Я понимаю, это звучит глупо. Но все остальное было так ужасно, что Дот не могла даже думать об этом. Бедняжка…
Жених Дот оказался насильником и убийцей. Оставив Дот в тот вечер, он посадил в машину женщину, вышедшую из пивной, подвез к одному из бомбоубежищ, еще существовавших в той части города, то ли уговорил выйти, то ли выволок из машины, изнасиловал и задушил. Тело на следующее утро нашли дети, пришедшие в бомбоубежище поиграть, а во второй половине дня он пришел в полицейский участок и сдался. На суде ему было предъявлено обвинение в ряде других изнасилований и попытках изнасилования. Он признался во всех.
— Самое ужасное, что все они были совершены после его помолвки с бедняжкой Дотти, — сказала мать. — Она не имела понятия, что он… я хочу сказать, что между ними ничего не было. Поцелуй на прощание, несколько ласковых слов, вот и все. Именно этим он ей и нравился. Казалось, он ее уважает.
Ее безмятежный тон разозлил меня.
— Значит, она заставляла его сходить с ума от желания?
— Нет, милый. Я знаю, тебе трудно понять это. По-твоему, она такая толстая и некрасивая, что не может вызвать у мужчины желание. Дот и сама потом ужасно переживала, решив, что если бы она легла с ним в постель, то могла бы спасти этих бедных женщин. Но я считаю, что он просто боялся заниматься любовью со знакомыми женщинами. До тех пор у него никогда не было подружки, он ни с кем не встречался. Во всяком случае, так говорила его бедная мать. Он был ее единственным сыном; его отец погиб на войне, и они очень тихо жили вдвоем в муниципальной квартире в Уоппинге. Эта женщина во всем обвиняла Дот — неслыханная жестокость! — но ты сам понимаешь, каково ей было — видеть своего сына на скамье подсудимых, плачущего, опозоренного, слышать все эти ужасные вещи… разве легко это вынести? Дот жалела ее, пыталась успокоить — сам знаешь, какая она добрая — но это только раззадорило женщину. Когда судья вынес приговор, она начала кричать на Дот, обзывать нехорошими словами, которые я не могу тебе повторить, и приставам пришлось вывести ее из зала. Мы с Мод думали, что Дот станет плохо, уговаривали ее уйти, но она оставалась в суде, пока его не увезли.
Я сказал:
— Невероятно… Невероятно, что я ничего об этом не знал.
— Тебе тогда было всего десять лет. Это случилось в то жаркое лето, когда ты болел корью. Мне пришлось попросить миссис Томкин присмотреть за тобой, чтобы поехать в Лондон и побыть с Дот. Правда, это продолжалось всего неделю.