Крупнейшие уголовные дела XX века в США - страница 17

«Я ознакомился с делом Хилстрома… и нахожу, что, хотя процедура судопроизводства, возможно, и не была нарушена, о чем я не могу судить с достаточной компетентностью, доказательства, на которых построено обвинение, по моему мнению, слишком слабы, чтобы служить основанием для вынесения смертного приговора. Доказательства эти являются, в лучшем случае, лишь косвенными, и хотя, как мне известно, были прецеденты, когда обвинение по преступлениям, наказуемым смертной казнью, строилось на таких именно доказательствах, я считаю подобный образ действий весьма опасным. Насколько я понимаю, обвинение обязано доказать вину подсудимого. В данном случае дело представляется следующим образом: бремя доказывания лежало на подсудимом, он был обязан доказать, каким образом был ранен и т. д. Его отказ дать показания был фактически, пусть и не нарочито, использован судом и присяжными против него. Кроме того, если бы даже было доказано, что Хилстром был одним из тех двоих, кто вошел в лавку, на мой взгляд, это бы еще не означало, что стрелял именно он. Хилстром мог находиться в лавке и тем не менее не стрелять и не иметь никаких намерений этого делать. Выстрелы могли быть произведены другим человеком. Серьезные сомнения вызывает также вопрос о мотивах убийства. Какие мотивы могли быть у Хилстрома? По имеющимся данным, он находился в Солт-Лейк-Сити лишь короткое время и вряд ли мог за этот срок нажить себе таких врагов, в которых был бы готов стрелять. На основании сведений, имеющихся у меня об этом человеке, я прихожу к выводу: хотя Хилстром, быть может, и радикал, и несколько высокомерен, он вел сравнительно честный образ жизни, а поэтому и грабеж, как мотив к преступлению, вряд ли кажется более резонным, чем простая злоба.

Сегодня я получил по телеграфу указание от своего правительства добиваться нового пересмотра дела и от имени его и моего собственного вновь весьма настоятельно прошу Вас рассмотреть вопрос хотя бы об отсрочке казни.

Позвольте заверить Вас: я вполне понимаю, что письмам и призывам, исходящим от многих взволнованных людей из разных районов страны, нельзя придавать особенно большого значения, и тем не менее лишать человека жизни, если его виновность вызывает хотя бы малейшие сомнения, — дело чрезвычайно серьезное»[34].

Ознакомившись с этим письмом, губернатор штата Юта Спрэй счел излишним всякий дипломатический этикет и ответил шведскому посланнику с прямотой армейского капрала:

«Суд присяжных заседателей, рассматривавший дело Хилстрома, Верховный суд штата, пересматривавший его в апелляционном порядке, Совет по помилованию, изучавший все собранные данные в их совокупности, могут лучше судить об этом деле, чем кто-либо другой, не знакомый с его материалами и подлинными обстоятельствами»[35].

Это означало полный и окончательный отказ заняться делом Джо Хилла по существу. Но шведский посланник оказался не из тех, кого можно одернуть столь беспардонным образом. Он обратился непосредственно к президенту США Вудро Вильсону. Спустя непродолжительное время на имя губернатора штата Юта из Вашингтона ушла телеграмма, подписанная главой Белого дома:

«Покорнейше прошу отсрочить, если возможно, казнь Джозефа Хилстрома, который, насколько мне известно, является подданным Швеции, до тех пор, пока шведскому посланнику не представится возможность полностью изложить Вашему превосходительству свои соображения по этому делу»[36].

Вмешательство президента обеспечило осужденному на смертную казнь еще несколько месяцев жизни. Приведение приговора в исполнение было отсрочено до очередного заседания Совета по помилованию, назначенного на 16 октября 1915 г. В этот день было оглашено обращение шведского посланника В. Экенгрена к членам Совета:

«…Я еще больше убедился, что материалы по делу осужденного Джозефа Хилстрома не дают оснований применить к нему высшую меру наказания… Исходя из слабости доказательств, которые в лучшем случае являются лишь косвенными, я позволю себе не только от моего собственного имени, но и от имени моего правительства обратиться к Вам, г-н губернатор, и через Вас ко всем членам Совета по помилованию с настоятельной просьбой смягчить приговор моему несчастному соотечественнику, хотя бы во имя человечности и международной вежливости, общепринятой между дружественными странами»