Крутая волна - страница 44

— Когда же время‑то придет? — спросил тот же рябой матрос.

— Когда придет, скажем. А пока советую разойтись.

— А как же с капустой?

— Есть не будем, пусть куда хотят, туда и девают. Тут вот предлагали делегацию к командиру послать. Можно и делегацию. А лучше, если вы, ваше высокоблагородие, — Заикин обратился к Колчанову, — как самый старший тут и ответственный за разгрузку, доложите барону наше решение и настроение.

— Хорошо, я доложу, как только барон прибудет из штаба, — пообещал Колчанов.

— А пока лучше всего разойтись, — сказал Заикин и пошел в толпу. Люди расступались перед ним, пропуская его вперед, тянулись вслед. Вскоре все разошлись, остались только занятые на разгрузке.

— Что с этим‑то делать? — спросил Клямин и пнул стоявшую у его ног кадку, — Несите обратно на катер, — спокойно приказал Колчанов.

— И то ладно! — Клямин взялся за кадку, подскочили еще двое матросов и понесли ее к трапу.

Барон Осинский прибыл минут через сорок, выслушав обстоятельный доклад Колчанова, одобрил:

— Хорошо. Я вам очень благодарен за то, что удалось предотвратить этот капустный бунт. Дайте мне список крикунов, а также и тех, кто помогал вам вносить в толпу спокойствие. А капусту, видимо, все‑таки придется отправить обратно, хотя в этом случае мне не избежать неприятных объяснений. Позаботьтесь, Федор Федорович, чтобы случай сей не получил широкой огласки.

Позже, составляя списки, Колчанов, написав фамилию Клямина, задумался. Что это за человек? Безусловно, его поведение было рассудительным не из страха. И как благоразумно он поступил, послав за кочегаром Заикиным! Значит, он тоже признает авторитет и, может быть, правоту этого человека. Фактически, Клямин оказал услугу большевикам: помог предотвратить стихийное и, судя по всему, преждевременное выступление.

В какой же список внести Заикина? Это ведь он заставил всех разойтись, и Колчанову сейчас стало стыдно, что барон приписал все заслуги ему, Колчанову, а не кочегару. «Ну да барону тоже было бы невыгодно признать заслугу ма‘ троса».

Так и не закончив составление списков, Колчанов порвал их. «Пусть Поликарпов такими делами занимается, а мне не пристало. Так и скажу барону», — решил он, хотя и не был уверен, что поступает правильно и что скажет именно так.

Однако барон о списках больше не напоминал. К тому же всех захлестнули хлопоты по подготовке к походу. Должно быть, начальство, обеспокоенное вспышкой гнева на корабле, решило отослать его подальше и назначило в патрулирование вдоль центральной минной позиции.

Летнее наступление русских армий Юго — Западного фронта, захват Буковины и южной части Галиции побуждали и командование Балтийского флота к более активным боевым действиям. Имея хорошо налаженный аппарат разведки, оно почти всегда точно знало о передвижениях и намерениях противника.

Поэтому, отправляя «Забияку» в патрулирование, командование было уверено в отсутствии крупных сил противника в районе центральной минной позиции. За неделю похода с «Забияки» видели только два немецких аэроплана, да и то пролетевших в стороне, не пожелавших входить в зону огня эсминца. И хотя у орудий непрерывно несла боевую вахту одна из смен, напряжения не чувствовалось, матросы да и офицеры были настроены весьма обыденно.

Стараясь загладить свою вину за капусту, корабельный баталер Семкин перед самым выходом в море ухитрился где‑то раздобыть два ящика ликера, и офицеры от скуки пробавлялись им в каютах или даже пили прямо в кают — компании. Лениво потягивая разбавленный ликером чай, они так же лениво спорили все о том же: о войне, о женщинах, о политике. Мичман Сумин, вернувшийся из Ревеля перед самым походом, с удо — г вольствием и циничной откровенностью рассказывал о своих похождениях.

Колчанову уже изрядно надоели эти разговоры. «Кончится война, уйду в отставку, уеду в деревню к матери». У его матери, вдовы штабс- капитана, погибшего в Порт — Артуре, осталасв только маленькая усадьба, где она жила с двумя старыми приживалками еще из крепостных девок. «Женюсь на учительнице, будем жить тихо и спокойно», — мечтал Колчанов.