Кружок на карте - страница 12

На перроне Сергей увидел с развернутой картой в руках полковника Куценко в окружении командиров. Куценко тоже заметил солдата и загудел своим хрипловатым баском:

— Эй, хлопчик! Я тебя, одноухий. Сбегай за своим ротным, и чтобы одна нога здесь, другая там. Живо, хлопчик!

Сергей побежал вдоль путей. В израненной будке стрелочника — через крышу шел снег — у железной печки сидел на корточках лейтенант Карцев и сушил на огне портянки. Ему не очень понравилось, что солдат видит его в столь непривлекательном положении. Недовольно спросил:

— Чего тебе?

— Товарищ лейтенант, полковник Куценко срочно требует.

Карцев поморщился, намотал на ногу непросохшую портянку, обулся и побежал, подпоясывая на ходу шинель. Перед полковником Куценко вытянулся по всей форме, но тот, не дослушав его доклада, заговорил сам:

— Вот что, ротный. Всех хлопцев, что до станции дошли, представить к «Отваге». Вот этого одноухого — к Звездочке. И сержанта, что с ним на броне был, тоже к Звездочке. Понял?

— Так точно! Разрешите вопрос?

— Спрашивай, только учти, мне некогда.

— Старшину у нас ранили за километр от станции. Не дошел…

— Представляй и старшину.

— Слушаюсь! — Лейтенант четко, через левое плечо повернулся и пружинисто зашагал к себе в будку.

В ту ночь Сергей примостился спать тоже в какой-то будке. Горела печка, пах по портянками и овчиной. Утром его растолкал Запотылок.

— Вставай, Серега. Пока ты здесь дрыхнул, немец нам в тыл зашел.

— Быть не может!

— Точно. Ординарец комбрига сказал: фрицы нам дорогу перерезали. Так что мы сидим здесь, как грибы в кузове.

Скоро вся бригада сосредоточилась в лесу, у рокадной дороги. Начали рыть окопы.

— Полного профиля велят, — говорил Запотылок. — Значит, долго загорать собираемся. Надо кухню искать.

Кухню сержант нашел довольно быстро, но в ней только чай грели.

— Не будет приварка сегодня, — объявил всегда какой-то сонный повар Титов. — Велено энзу есть.

— А где ее брать, эту энзу?

— А тебе разве перед наступлением не дали консервы, сухари, сахар? Неужто сожрал?

— Это когда было…

Сергей по совету старослужащих тоже съел «нз» в первый же день наступления.

— Припухаем, стало быть, — резюмировал отделенный.

Но вечером два солдата разносили по окопам в плащ-палатках консервы — по полбанке на брата и в придачу еще по сухарю. Потом выдали сахар и табак.

— Живем, Серега, — обрадовался Запотылок.

Трое суток они сидели в окопах. Несколько раз за это время пришлось отбивать просочившиеся в лес немецкие патрули. Главными силами немцы в лес не лезли — остерегались. Зато кругом по грейдерам и лесным гатям глухо урчали немецкие танки. Особенно отчетливо лязгание гусениц, команды и рокот двигателей слышны были по ночам. Тогда Запотылок тормошил Сергея, и тот, высунувшись из-под полушубка и твердой от сырости плащ-палатки, всматривался в темноту.

— Все ходют и ходют кругом… Слышишь? — спрашивал Запотылок.

— Слышу. Кольцо, видно, сжимают.

— А мы сидим.

— Надо, значит, так.

— Досидимся.

— Ладно, спать давай!

И они ложились рядом, спина к спине, укрывшись двумя овчинными полушубками, а сверху мокрыми плащ-палатками. Под спинами похрустывали пушистые еловые лапы.

Утром по окопам прошел сам командир корпуса генерал Шубников в сопровождении комбрига Куценко — оба крупные, широкоплечие и чем-то похожие друг на друга. Только на Шубникове была накинута черная бурка, а Куценко — в полушубке и танкошлеме.

Куценко опять узнал Сергея.

— Жив-здоров, одноухий?

— Так точно.

— Не журись, еще повоюем!

В блиндаже было тихо.

Генерал армии сидел на лавке, положив руки на стол и сжав кулаки. Он молчал и, не мигая, смотрел на пронзительно яркую лампочку, питавшуюся аккумулятором, — импровизированный светильник всех полевых штабов. Потом взглянул на карту. Карта лежала на столе, и стрелы, синие стрелы гитлеровских танковых дивизий сходились, пробиваясь через зеленые массивы леса, к деревне Кузьмичи.

— Кузьмичи, Кузьмичи… — вдруг замурлыкал генерал. Сидящий напротив адъютант, колодой полковник с четким пробором на круглой голове, вздрогнул, видимо проснувшись, широко раскрыл глаза и на всякий случай вскочил.