Крыло беркута. Книга 2 - страница 43
Никто на вопрос не ответил. Байынта, глядя на Шагалия, продолжал:
— Ты пришел сюда без разрешения и живешь, затаившись. О долге своем перед ханом не вспоминаешь, об уплате ясака и не помышляешь. Спрятался в горном распадке и думаешь — не заметят. Сколько лет уже не платил?
— Мы же недавно пришли сюда! — сказал Шакман подавленно. — Сам видишь: еще и не обустроились.
— Это ни о чем не говорит. Может, пришли пять лет назад, а может — десять!
Байынта обвел всех победоносным взглядом и повторил:
— Отправьте хану половину стада. Пришлю баскака…
Посланец хана сделал движение, означавшее, что разговор окончен и он намеревается встать. Но остался сидеть, вспомнил: не все еще сказал. Опять обернулся к Шагалию:
— На твое племя пало подозрение. У вас скрывается лазутчик из стана наших врагов.
Все сидевшие в юрте разом вскинулись.
— Лазутчик?
— Упаси бог!
— Нет-нет! Наверно, он скрывается в другом месте, этот самый лазутчик!
— Я хорошо знаю, куда он направился! — повысил голос Байынта. — К вам, в племя Тамьян. Может, и сейчас он здесь. Ты, турэ, гляди в оба!
Шагали расхрабрился:
— Сам видишь, высокочтимый: справа от меня сидит отец, слева — гость. Какой тут может быть лазутчик?
На лице Карагужака мелькнула лукавая улыбка. Он ее мгновенно погасил и, как бы поддерживая Байынту, сказал:
— Упаси, конечно, бог, но ни за что нельзя поручиться. Надо, надо глядеть в оба! Недавно в наших краях разъезжал подозрительный человек…
— Вот видите! — подхватил Байынта. — Враг коварен. Ишь до каких мест добрался! Это происки царя Ивана! Чуете, чем дело пахнет?
Шакман даже вскочил, принялся заверять:
— Коль появится подозрительный человек, мы тут же схватим его! Отправим, скрутив руки-ноги, прямо к самому хану!
Байынту проводили следующим утром. Хотели в честь Карагужака возобновить праздник, гость возразил:
— Оборвавшийся аркан можно связать, однако это будет уже не тот аркан — узел появится. Не беспокойтесь из-за меня. Я уж тоже тронусь в путь.
Вскоре уехал и он. Прощаясь, обнял Шагалия, сказал:
— Теперь буду ждать тебя. Непременно навести! И жену привези!
Тамьянцы долго, с легкой грустью, обычной при расставаниях, смотрели вслед удаляющимся кыпсакам.
Карагужак торопил коня, однако, выехав с узкой конской тропы на широкую дорогу, придержал его, подумал немного и повернул не в сторону дома, а как раз в противоположную сторону. Кинул своим егетам:
— За мной!
С десятком спутников он помчался вслед за посланцем сибирского хана и догнал его без особого труда. Байынта, увидев скачущих вдогон всадников, из предосторожности послал им навстречу двух своих охранников — узнать, кто такие.
— Кто едет? — прокричали охранники.
— Скажите: предводитель племени кыпсаков желает переговорить с посланцем хана Байынтой.
Байынта встретил Карагужака, не скрывая удивления, спросил грубовато:
— Что стряслось?
— Я должен вручить тебе одну очень важную вещь.
— Что за вещь?
— Она предназначена для передачи великому повелителю Сибири хану Кучуму.
— Хы! — выдохнул Байынта, глядя на Карагужака с подозрением. — Почему же ты не отдал ее там, у тамьянцев?
— Там нельзя было, господин мой! Об этом никто, кроме тебя, не должен знать.
— Что же это за вещь?
— Умеешь ли ты читать? — спросил Карагужак, уклоняясь от прямого ответа.
— Не вижу в этом надобности.
— Жаль! — слукавил Карагужак, вздохнув с облегчением. — Вещь, о которой я говорю, — очень важное письмо хану.
— От кого?
— Я получил его от надежных людей. Они узнали, что ты прибыл в эти края, и велели мне передать письмо тебе из рук в руки.
— Что ж, давай, коли так…
Карагужак осторожно, точно горячий уголек, вытащил из-за пазухи кожаный сверточек и протянул Байынте.
— Письмо необходимо вручить самому великому хану Кучуму. До этого больше никому нельзя показывать.
Должно быть, в душе Байынты уже зародилась сладостная надежда удостоиться похвалы повелителя: ведь он доставит ему послание государственной важности от какого-то другого хана или высокородного мурзы! Поэтому непритязательный вид сверточка даже несколько разочаровал его.
— И это все? Письмо там, внутри?
Все же он развернул мягкую кожу и, убедившись, что в нее действительно завернута бумага с непонятными ему значками, решил поощрить Карагужака: