Крылья - страница 7

Эсме — это жена Кирана. Мы с ней встретились во Фракии. Она рассказала нам, что трио связывалось с ней по прибытию в Серый Волк. Они сказали ей, что собираются на соседнюю горную гряду под названием Коготь, чтобы добыть «Ора». И это были последние известия от них. Нам не удалось расспросить Эсме подробнее, потому что на нас напали гвардейцы Стражей. В итоге Эсме застрелили. Мы попытались выяснить самостоятельно, что это за гора такая, Коготь, но не обнаружили её ни на одной карте, имеющейся в нашем распоряжении. Я думала, что это вроде как прозвище, как у Кармазинной горы, второе название которой — Вилка Дьявола из-за её раздвоенной вершины, но ближайшая гора к Серому Волку — Гора Альба, и у неё вместо вершины кратер. Так что это не может быть она. Она совершенно не подходит под описание когтя. Таким образом, мы вернулись к тому, с чего начали.

Мои антикварные часы пищат, и я со вздохом встаю. Пора идти на ежедневный прием к доктору Крейвену Идену. Элайджа, все понимая, не говоря ни слова, собирает наши вещи. Он несет корзину моркови Джоси.

— Спасибо, котенок, — говорит она, кокетливо улыбаясь.

Он заливается румянцем и бормочет в ответ:

— Да чего там. Всегда рад помочь.

Я ухмыляюсь.

— Котенок, значит?

Он краснеет как помидор. Эта милая, застенчивая версия Элайджи так отличается от высокомерного напыщенного парня, которым он был еще несколько недель назад — парня, чьим любимым хобби был флирт с девушками, который и пальцем бы не пошевелил, чтобы кому-нибудь помочь. Но скорее всего он просто выдавал себя за своего испорченного братца, Марселя, поэтому я только-только узнаю настоящего Элайджу.

Я убираю складной нож в карман, намереваясь вернуть его в сарай к инструментам.

Мы не торопясь идем на выход. Я не спешу становиться подопытной доктора Крейвена. Будто мне мало было болезни сердца (в восьмилетнем возрасте мне сделали пересадку), а еще я заразилась и вирусом Разъяренных. Меня укусил зараженный мальчик-Дарклинг. С момента моего появления на базе повстанцев врачи Стражей только и делали, что пытались меня вылечить, накачивая мое тело экспериментальными вакцинами да лекарствами. Пока я не оказалась здесь, то почти смирилась со смертью. Но теперь во мне забрезжила надежда и я уже в ужасе от того, что лечение не поможет.

Элайджа прячет руки в карманы, рукава на его комбинезоне закатаны, тем самым обнажая леопардовые пятна на коже. Металлические обручи на запястьях блестят в лучах поддельного солнца. Глядя на них, можно подумать, что это просто красивые украшения, но я-то знаю, что они представляют собой на самом деле: кандалы. Они демонстрируют статус раба у Консула-Бастета, который по совместительству еще является и твоим отцом. Мягко скажем, у Элайджи с отцом сложные отношения. Вернее, были сложными. Девять дней назад Консула Бастетов расстреляли, вместе со свободным братом Элайджи, Донатьеном.

— Как ты справляешься? — негромко спрашиваю я.

Элайджа пожимает плечами, прекрасно понимая, о чем я его спрашиваю.

— Нормально. Ужасно. Я скучаю по ним, несмотря ни на что. — Он опускает взгляд. — Хотя не могу не думать о том, что папа получил по заслугам.

Взгляд его топазовых глаз встречается с моим.

Я ничего не отвечаю, но в глубине души я с ним согласна. Консул использовал Элайджу, чтобы заманить меня с Эшем в Виридис, под предлогом, что они хотят присоединиться к восстанию. Впрочем, это было лишь уловкой, чтобы мы сами прибыли в Виридис и он смог бы сдать нас войскам Пуриана Роуза. План имел неприятные последствия, произошла перестрелка, в которой его отец был убит. Мы едва сумели спастись.

Мне бы следовало ужасно злиться на Элайджу (что я и делала несколько дней к ряду), но он только выполнял приказ отца. Кроме того, когда Гаррик похитил меня из Виридиса, Элайджа рискнул жизнью и бросился за мной. Никто из нас не знал, что Гаррик работает на моего отца, так что это был храбрый поступок с его стороны. И теперь он «постоянный гость» здесь, которому запрещено покидать базу, чтобы он никому не смог проговориться о восставших Стражах. Какое-то время Элайджа не сможет покинуть это место, по крайней мере, пока я не смогу уговорить отца отменить этот нелепый запрет. Я думаю, именно поэтому он вызвался работать в УП. Это самое лучшее, что есть снаружи.