Крылья и цепи - страница 27

— Нет, нет, спасибо, мне сейчас не до Крезов.

Улыбка пробежала по лицу Светланы:

— У него головокружительная карьера! За какие-то пять лет после окончания Института внешней торговли он стал босом в нашем торгпредстве. Изящен, как гранд. Хочешь, познакомлю? Сейчас он в отпуске. А то, смотри, пожалеешь. Через две недели он улетает в Сочи, а через два месяца — снова за границу.

— Спасибо, ничего не нужно. До свидания, Светочка, я позвоню…

С пятого этажа Лиля спускалась медленно. «И ведь нашла с кем сравнить!.. С дворняжкой… Зачем я поехала к ней? Тысячу раз зарекалась встречаться с ней, и вот — на тебе… Бросила больного мужа, чтобы наслушаться всякой пошлости и цинизма. «Знойный, как Африка, и недоступный, как Антарктида…» — кляня себя в душе, Лиля вышла на улицу. Был уже вечер. Рабочий день закончился, наступал час пик. Она остановила такси, но тут же вспомнила, что в кармане осталась мелочь. Смущенная, извинилась перед шофером и направилась к троллейбусной остановке. Длинная очередь завивалась змейкой. Ждать пришлось долго. Пропустила три до отказа набитых троллейбуса и только в четвертый с трудом вошла. Сразу же очутилась стиснутой между чьими-то спинами. Кто-то больно упирался локтем в бок, от кого-то тошнотворно несло водочным перегаром и чесноком…

Домой Лиля добралась совсем обессиленная.

Первое, что бросилось в глаза, когда она вошла в комнату, была плоская холодная грелка, лежавшая на подоконнике. Таня сидела на кровати рядом с отцом и рассматривала картинки в детской книжке. Увидев Лилю, она спрыгнула на пол и кинулась ей навстречу.

Гостинцев Лиля не принесла. Забыла.

— Денег нет, Танечка, — Лиля с детской наивностью развела руками. — Пошла и забыла захватить деньги.

Лицо Тани стало грустным. Губы ее обиженно оттопырились.

Весь вечер Лиля двигалась и говорила, точно в полусне. Чувствуя за собой вину, она боялась встретиться взглядом со Струмилиным. Молча налила горячей воды в грелку и поднесла к кровати:

— Прости, Коля. Я совсем забыла тогда…

Струмилин взял грелку и поблагодарил Лилю. Она хотела помочь ему изменить положение, но он отстранил ее.

— Я сам.

После просторной и богатой квартиры Светланы неуютная бедная комната Струмилина Лиле показалась еще более жалкой. В старом, рассохшемся буфете, который к Струмилину по наследству перешел от бабушки, стояли ряды дешевой черепичной посуды. Между разнокалиберных стеклянных рюмок и бокалов вразброс лежали вилки и ножи из нержавеющей стали. Тут же, рядом с чашками, стояли пузырьки с какими-то микстурами, коробочки с таблетками и порошками… Из старенького дивана, на котором спала Лиля, выпирали круглые пружины.

— Как подруга? — спросил Струмилин.

— Спасибо. Встретила хорошо. Только что из Парижа. Привезла мне хороший подарок. Посидели, поболтали. Что тебе сделать на ужин?

— Буду есть все, что подашь.

Струмилин болезненно улыбнулся. Лиля знала, что так он улыбается лишь тогда, когда на душе у него бывает особенно тоскливо.

С волнением набирал Шадрин номер телефона своего студенческого друга Зонова, который вчера позвонил Ольге и просил ее, чтоб Дмитрий срочно связался с ним.

Трубку, сняла секретарша. Она попросила минутку подождать — начальник ее разговаривал по другому телефону. Долгой показалась Дмитрию эта; минута. Но вот наконец в трубке зазвучал знакомый голос. То, чего Шадрин больше всего боялся, не случилось. Зонов не зазнался, не заважничал, как некоторые другие, с кем Шадрин когда-то сидел рядом на лекциях и на семинарах. Тот же раскатистый и неудержимый, звонкий смех и искренние восклицания: «Сколько лет — сколько зим!..», «Где ты сейчас, старина?!.», «Давай бери такси и — аллюр три креста!..»

Как и в студенческие годы, Зонов безобидной уральской скороговоркой шутливо выругался в трубку и сказал, что у него к Шадрину есть разговор далеко не телефонный.

Через час Шадрин уже был в просторном вестибюле Министерства высшего образования. Не успел он подойти к вахтеру, как увидел Зонова, сбегавшего по широкой лестнице навстречу. И хотя Зонову в солидном положении руководящего работника неприлично было на глазах у почтенных, серьезных коллег и подчиненных по-ребячьи выражать свой искренний восторг, он все таки не выдержал и, загородив дорогу идущей сзади него солидной женщине, широко раскинул руки.