Крылья над полюсом - страница 13

Между 17 и 18 часами Андре отмечает восемь ударов, которые произошли в течение получаса, и с горечью записывает: "Хоть бы поесть спокойно".

"18 часов 13 минут, два туше за полчаса".

19 часов 25 минут. Туман сгущается, теперь удары ("туше", или "штемпелевание", как их называет Андре) следуют каждые пять минут. Удары и толчки о лед все учащаются.

"21.35. Туман густой по-прежнему...

21.45. Туше каждую минуту, задеваем землю и штемпелюем через каждые 50 метров.

В 22.53 шар остановился при скорости ветра 4,5 метра в секунду...

23.45. Отовсюду капает, и шар сильно отяжелел".

Далее Андре пишет:

"Хотя мы могли бы сбросить балласт и ветер, может быть, отнес бы нас к Гренландии, мы все же решили удовольствоваться стоянием на месте. Нам сегодня пришлось сбросить много балласта и не удалось заснуть или вообще отдохнуть из-за досадных толчков, и нас едва ли хватило бы надолго. Все трое мы должны отдохнуть, и я отправил Стриндб. и Фр. спать в 23 часа 20 минут. Думаю дать им поспать до 6 или 7 часов, если смогу продержаться на вахте до этого времени. Потом попробую отдохнуть сам...

Довольно-таки странное чувство, - продолжает Андре, - парить вот так над Полярным морем. Первым пролетать здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся у нас последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими или последуют нашему примеру? Не стану отрицать, что все трое мы испытываем горделивое чувство. Мы считаем, что спокойно можем принять смерть, сделав то, что мы сделали. Уж не происходит ли все это от чрезмерно сильного чувства индивидуальности, которое не смогло примириться с тем, что будешь жить и умрешь заурядным человеком, позабытым грядущими поколениями? Что это честолюбие?"

Всю ночь с 12 на 13 июля аэростат оставался на одном месте. В 2 часа 8 минут Андре делает следующую запись.

"Шар раскачивается, снует, беспрестанно поднимается и опускается. Он стремится вдаль, но не может, потому что ветер сейчас всего 2,1 м/сек".

Причина, однако, была не в этом. Позже ветер усилился до 3,6 метра в секунду, но "Орел" по-прежнему оставался на месте, потому что один из гайдропов зажало во льдах.

В 14 часов путешественники выпустили еще одну четверку почтовых голубей. Уже в третий раз после того, как Андре и его товарищи покинули остров Данскёйа, посылают они этих милых почтальонов. Сначала голуби устраиваются на кольце для инструментов и на гайдропах, потом улетают. Одного из них и подобрал "Алкен" два дня спустя.

В десятом часу вечера 13 июля Андре делает последнюю попытку использовать парус.

"Паруса стоят теперь против ветра. Они отлично держат и ускоряют полет. Все вместе прямо великолепно".

Затем появляется следующая запись.

"22 ч. 41 м., в 30 метрах прямо под нами огромный белый медведь. Он уклонился от гайдропа и, выбравшись на лед, побежал вперевалку...

Сквозь туман кажется, будто лед и вода поднимаются у горизонта, и вода тогда до иллюзии похожа на землю. Это много раз обманывало меня.

23 часа. Лед ровный и красивый. Он, наверное, не имеет и локтя толщины..."

В седьмом часу вечера 14 июля следует последняя запись Андре о полете "Орла": "Шар стал набирать высоту..." Однако он не сообщил о том, что послужило причиной неожиданного подъема шара, скорее всего нагрело газ показавшееся солнце. Но после того как почти весь балласт был истрачен во время трудного, изнурительного плавания под облаками, Андре не мог уже серьезно рассчитывать на возобновление свободного полета на большой высоте.

В 6 часов 29 минут Андре не колеблясь открывает два клапана, и шар опять низко опускается над льдами. Андре понимал, конечно, что от полета под облаками тоже ничего хорошего ждать не приходится. После печального опыта, который уже имелся у аэронавтов, продолжать такой полет было бы безумием. Поэтому Андре отдает приказ бросить якорь на лед и всем покинуть гондолу. Это произошло 14 июля в 8 часов 11 минут вечера. Полет "Орла" был закончен.

Полет "на привязи" на низкой высоте продолжался 55 часов 4 минуты, но фактически шар находился в движении только 41 час, так как трижды останавливался в пути: или из-за безветрия, или из-за того, что гайдропы застревали во льдах.