Крымская летопись - страница 7
-Далеко не заплывай.
По-родительски крикнул он ей, когда она, как русалка с облизанными водой волосами, появилась на поверхности.
-Хорошо.
Послушно согласилась она. Привычный, для нее диалог: папа-дочка действовал.
- Пора выходить, надо же и людям дать искупнуться; впрочем, можешь еще поплавать, я и один справлюсь.
Перекрикиваясь с ней, он вышел на берег.
Все кончается, диалог этот превратил Лолиту в Марину. Он критически взглянул на себя прежнего. Роль Вахтанга Кикабидзе ("Ларису Ивановну хочу") была не для него: " лайнер не бежал, как по судьбе", впрочем, еще не вечер, чтобы петь: "вот и все, что было...". Давно ему не было так хорошо, поймал он себя на мысли.
Эта мысль пришла к нему и потом, когда они - четверо, пошли прогуляться по набережной, условившись перед отъездом искупаться еще раз. Так в мокрых плавках и отправились гулять. Где-то там конец рабочего дня, а тут Ялта, набережная, рядом хорошие люди : Наташа и Петя, он узнал их имена, и Марина - Лолита, (все-таки диалог : мужчина-женщина присутствовал).
Привычное активное сознание, кажется, временно оставило его в покое. Он подурнел, подобрел, расслабился и превратился в этакого без хитростного мужика, который хотел угостить даму. Да все было как-то неуклюже и зря, потому что тут тоже требуется активность и умение, правда несколько иного сорта. Во первых, по незнанию совались куда попало, а во вторых : в только что еще готовящейся к вечернему рандеву Ялте, съесть что-нибудь питательное проголодавшимся спешащим туристам особо нечего. Вернее предложение не очень-то совпадало с их спросом. Съели стручок орешков: стручок из загустевшего на нитке фиолетового, говорят - сока, а орешки арахисовые (трудно запоминающееся название этой штуки), попили пива. Лолита тоже не отказалась потянуть пивко и даже достала тонкую длинную сигарету, и манерно попросив огонька у встречного молодого человека, закурила.
-Ты, что - куришь?
-Так это так - слабенькие , женские.
Прогуливаясь по городу, они сунулись было в еще, только открывающийся ресторан, и оказались первыми посетителями: "Чего изволите?". Хорошо, что еще за столик усаживаться не стали, ознакомились с ценами и ретировались. Ресторан - это то место, где тешат свою гордыню: в сознании социальные новорусские штампы, а в подсознании потребительские рефлексы (удивительное сочетание). По средине, конечно, восседает гордыня, которой хоть и далеко до - кавказской, а все-таки она тоже была несколько уязвлена. В эпоху массовой культуры все мы немножко представляем себя героями какого-нибудь "Мимино". Впрочем, от активности героя фильма "Мимино" его останавливал не столько тощий кошелек, там тоже кошелек был не толстый, сколько нежелание следовать всем этим новорусским штампам массовой культуры. "Рефлексия" - могут сказать, а может быть это жизнь сознательного духа, который тщится не
поиметь что либо, или кого ни будь, а стяжать пусть и не святой, а все-таки дух. Ценный уже сам по себе тому, кто понимает его сладость. Тут он взглянул на Лолиту, потом на Петю с Наташей, и почувствовал себя главным в их несколько не обычной компании. Впрочем, Петя и Наташа оказались самыми настоящими "толерантными" белорусами, у которых "хата с краю" -они не претендовали на инициативу. Вообще-то, он тоже не привык командовать, но тут власть сама пришла к нему в руки.
-Идем, поищем еду по- питательнее.
Сказал он, и они направились в сторону очередной торговой точки. Продавалась "Шаурма".
-Помните в "Мимино" (никак не отделаться от этого фильма): "... поэхали ко мне домой, у меня мама готовит такую..."
-Там была " Долма"!
Напомнил ему Петя.
- Какая разница, берем!
Сказал он, и поглядел на Лолиту.
-Две порции.
Петя слегка замялся, переваривая цену этой штуки, но это была питательная на вид еда, и присоединился к нему. Шаурму , не понятно какое мясо нарезали тут-же, при них, и заворачивали в нечто, напоминающее блины. Попробовали.
- Что-то вроде блинов со шкварками, только много всяких специй, овощей и перца.