Крымская пленница - страница 5

Сообщники с опаской покосились на старшего и как-то ненароком отодвинулись. Море под ногами продолжало бурлить. Шестов извлек из глубин штормовки спутниковый телефон со складной антенной. Абонент подключился быстро – вызов ожидали.

– Густав, Густав, это Алекс… – забубнил Шестов.

– Докладывай, Алекс, – произнес спокойный голос. – Задание выполнили?

– Все отлично, – не без гордости сообщил Шестов. – Груз укрыт на объекте «Гоблин»… М-м… вы понимаете, о чем речь?

– Да, понимаю, – отозвался собеседник. – У нас имеются фотоснимки этого места. Уточните – это прибрежная полоса недалеко от поселка Новый Свет, примерно в трехстах метрах от объекта «Береговое»…

– Так точно, Густав, – по-военному отрапортовал Шестов. – В трех метрах от моря. Груз укрыт надежно, посторонних нет.

– Отлично, Алекс, счастливого возвращения на дно. Постарайтесь не «засветиться» на обратном пути, – пожелал собеседник и отключился.

– Кач знает это место? – на всякий случай поинтересовался Снегирь. – А то далековато мы что-то забрались от объекта.

– Знает, – буркнул Шестов. – Эта дыра и есть инициатива Кача. Уходим, хлопцы, тем же путем, проторенной дорожкой. Смотрим в оба.

Без груза идти было намного веселее. Шли спортивным шагом, не обращая внимания на беснующиеся волны. Моря они, что ли, никогда не видели? Все «патриоты» родились и выросли в Крыму, он намертво в их сознании сросся с украинской землей. Говорили по-русски, и что с того? Хоть на суахили! Ни в каких скрижалях не сказано, что истинные патриоты независимой многонациональной Украины, стремящейся в Европу, обязаны гутарить по мове! Русский – универсален, в том числе при выполнении особо ответственных заданий…

Они шли, разгребая воду. Шестов возглавлял процессию. Вдруг он остановился, навострил уши, принял хищную позу. Остальные уперлись в него и тоже встали. Взгляд старшего перемещался со скалы на скалу. Темнота, не видно ни черта. Что ему почудилось, помимо ветра, плеска волн и кряхтенья подельников за спиной? Камень упал? Так это дело рядовое, камни ведь не намертво приклеены. Померещилось, никого тут нет. Да и кто может быть во втором часу ночи, когда обстановка – ну очень неуютная?

– Что-то не так, Виталя? – спросил Зубач, выдыхая застарелый перегар с «добавками» чеснока.

– Не считая тебя, все так, – поморщился Шестов. – Почудилось что-то. Ничего не слышали?

– Да нет… – пожал тот плечами и тоже завертел головой.

– Нет тут никого, пошли, хлопцы, – заныл Снегирь.

– Ха, смотри, как к Оксанке торопится, – не упустил шанс поглумиться Зубач. – Слушай, извини, Антоха, не мое, конечно, дело, но что ты в ней нашел? Душа, что ли, широкая?

– Широка она, моя родная, – гоготнул Шестов. – Видели мы эту душу – ни в один бюстгальтер не влазит. Горячая, поди, но это нормально, лишь бы вовремя отключалась.

– И как у нее природа еще прощения не просит, – подмигнул ему Зубач.

– Не твое дело, Зубач! – начал снова заводиться Снегирь. – На свою жену посмотри – страшна, как смертный грех! Боишься ведь ее, да? Помнишь, как она кочергу о тебя сломала? Весь город об этом судачил. Сила-то у бабы какая – кочергу об мужика сломать. Ты чем ее довел?..

– Ты шо трындишь, молокосос недоделанный? – обозлился Зубач. – Ты шо сплетни по углам собираешь? Не было такого!

– А ну, ша, обрадовались! – прикрикнул Шестов. – Совсем белены объелись? С тобой, Антоха, и пошутить нельзя, сразу на дыбы встаешь. Уходим, хлопцы, у нас еще долгая обратная дорога. К Качу надо зайти, он тут близко, в Новом Свете, обретается. Привез нас сюда – пусть и увозит…

Мужчины продолжали переругиваться, но уже не так громко. Двинулись дальше – к санаторному пляжу. Ночь продолжалась – напоенная воем ветра и рокотом прибоя…

– Отлично, Алекс, счастливого возвращения на дно. Постарайтесь не «засветиться» на обратном пути, – сказал капитан СБУ Марцевич, положил трубку и перевел тумблер на панели управления в положение «выкл». Давно спать пора – два часа ночи. Пару минут тридцатипятилетний обладатель спортивного торса и щетинистого «ежика» на голове сидел неподвижно, потом поднялся и покинул операторскую, заперев ее на ключ. Спустился вниз по винтовой лестнице, вышел в коридор, где работало дежурное освещение. Управление особых операций лишь делало вид, что спало. Здесь всегда за дверьми кипела работа. Ночью делали то, что не успевали днем. «После отоспимся, – любил приговаривать начальник управления генерал-майор Крыленко, – когда Крым назад отобьем, Донбасс взорвем и заасфальтируем, вернем Кубань с Воронежем в состав Украины… Вот тогда дружно ляжем и отоспимся». Фактически генерал-майор Крыленко не курировал ни одного проекта, не работал с агентами, призывал поменьше думать, а больше работать. Он был «дамокловым мечом», висящим над головами подчиненных, а всю реальную работу осуществляли заместители и начальники отделов. Они не спали, на них сыпались все шишки. За неудачи отвечали лично, успехи отдавали начальству.