Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды - страница 9

Как показало будущее, уроки благочестия не прошли для принца даром, ибо впоследствии и соотечественники, и иностранцы в один голос отмечали высоту моральных качеств Хаджи Герая, восхищавшего их гуманностью и благородством.[39] Впечатление, которое личность хана оказывала на современников, было настолько сильным, что сокрушало даже самые стойкие барьеры — барьеры межконфессиональной предубежденности. «Человек, исполненный гуманности, добронравия и скорый на доброе дело… ко всем христианам, что тянулись к нему со всех сторон, проявлял такую человечность и благородство, что трудно было бы признать в нем варвара, воспитанного в вере магометанской (ибо никогда не следует судить о человеке по его роду и происхождению)» — выражал революционную для своего времени мысль польский летописец, пораженный тем, насколько отличался образ благородного крымского правителя от традиционного средневекового представления о недруге-иноверце.[40]

Хаджи Герай действительно давал основания к разрушению подобных стереотипов. Например, получил известность его поступок, который, возможно, и не выглядел чем-то странным для веротерпимого общества Крыма, однако сильно выделялся на общем историческом фоне той эпохи. Прося Аллаха и святых о победе в борьбе с соперниками, Хаджи Герай обращался и к Майрум-Ана, матери Исы, — то есть, к Деве Марии, которой был посвящен греческий монастырь по соседству с ханской крепостью Кырк-Ер. После того, как борьба увенчалась победой, хан выстроил на свои средства новые мечети и медресе по всему Крыму,[41] а для того, чтобы почтить Майрум-Ана, Хаджи Герай продал двух своих лучших коней, купил на вырученные деньги воска, сделал из него две громадные свечи и отправил их в греческий монастырь Девы Марии, чтобы ханские свечи горели в нем из года в год.[42]

Такова была личность, которой судьба поручила истерзанную многолетними смутами страну. Как писали о Хаджи Герае, он «умел привлекать сердца»[43] и заслужил среди крымцев такой авторитет, что был прозван в народе «Мелек» — то есть, «Ангел».[44] Уважение подданных, пожалуй, сыграло не последнюю роль в том, что Хаджи Гераю удалось утвердить в стране порядок и спокойствие на все 25 лет своего царствования: повидав за последнее время длинную череду разных правителей, люди с готовностью приняли хана, который сумел стать моральным авторитетом для подвластного ему народа.

Однако покой, установившийся в Крыму, был очень зыбок: ведь на просторах Великого Улуса не утихала борьба, в любой момент грозившая перехлестнуться на полуостров. Орда развалилась на четыре части. Кучук-Мухаммед по-прежнему царствовал в Сарае, но его владения таяли на глазах: помимо Крыма, от империи отложилась ее северная окраина, превращенная Улу-Мухаммедом и его сыновьями в независимое Казанское ханство; а в западных землях от Дона до Днестра правил Сеид-Ахмед, изгнанный из Крыма и считавший себя правителем всей Орды.

Вместе со своей ордой Сеид-Ахмед бродил по степям, дожидаясь удобного момента для броска на Крым, а заодно стараясь ослабить союзника Хаджи Герая — князя Казимира. Видимо, дела Сеид-Ахмеда шли не слишком хорошо, если во время походов в земли великого князя ему приходилось преувеличивать свои силы и прибегать к трюку: хан сажал на спины запасных лошадей одетые в мужскую одежду манекены[45] (сделанные, видимо, из соломы) для того, чтобы издали обмануть литовских дозорных и внушить им ужас многочисленностью своего войска. Тем не менее, его частые набеги стали истинным бедствием для украинских владений Литвы. При нападениях Сеид-Ахмеда Казимир призывал на помощь Хаджи Герая, и тому не раз приходилось выступать в степь и отгонять опасного соседа подальше от крымских рубежей.[46]

Наконец, в 1452 году Сеид-Ахмед нанес свой самый сильный удар по Великому княжеству, опустошив обширный край от Подолья до самого Львова. Собрав трофеи, Сеид-Ахмед развернул свою орду и пошел назад. Отягощенное добычей войско дошло до Днепра, переправилось через реку и остановилось передохнуть у переправы.

Здесь-то потомка Тохтамыша и настиг тот, кого Сеид-Ахмед хотел когда-то истребить с лица земли вместе со всем его родом. Застав Сеид-Ахмеда врасплох во время отдыха на днепровском берегу, Хаджи Герай молниеносно окружил его лагерь и обрушил на него свой удар. Сеид-Ахмед чудом избежал плена, ускользнув с остатком войск из окружения, в то время как многие из его людей сами перешли на сторону крымского хана.