Крымские караимы. Происхождение, этнокультура, история - страница 12

. Резюмируя вклад В. Радлова в изучение караимского языка, подчеркнем приоритет ученого во введение этого языка в круг научных интересов европейских тюркологов. Важно и стремление Радлова к исследованию и письменных источников, и самого народа — носителя языка, о чем свидетельствуют его посещения караимских общин. В. Радлов, вероятно, не попал в Галич, который тогда находился в Австрии. Материалы ученого не содержат языковых текстов этой общины. Галиция была тогда легко доступна ориенталистам австровенгерским или немецким, но не российским. Первым серьезно занялся языком и литературой караимов Галича ученый Ян Грежегоржевский (1849—1922), работавший в Австрии с 1870 года. Этот «сеньор» польских ориенталистов, как привык и позже подписывать корреспонденцию, опубликовал в 1903 г. в ежегоднике Австрийской Академии Наук в Вене статью о галицком диалекте караимского языка. Уже в этой первой работе ученый назвал язык караимов Галича — «одним тюрко-татарским диалектом в Галиции». Наряду с обширными заметками по языкознанию, он занялся и фонетикой чуждых заимствований в караимских литературных текстах. Кстати, последние годы жизни он провел среди караимов Галича, с которыми установил сердечные, дружеские отношения. В окончательной локализации караимского языка в группе тюркских языков, и в сравнительном подходе главную роль сыграли польские тюркологи. Это связано с тем, что после первой мировой войны большинство караимских общин оказались в Польше. Подобно российской науке перед 1-ой мировой войной, польская тюркология в 20-е годы была в лучших условиях для исследования этого языка. По инициативе Я. Грежегоржевского одним из руководителей польской тюркологии предложили стать Т. Ковальскому из Кракова. Знакомство с караимами он начал с посещения общин в Вильно и Тракая. Позже познакомился и с другими общинами караимов в Польше. Частые визиты ученый сопровождал изучением религиозных и светских текстов. О месте караимского языка среди других языков этой группы он сообщил в 1927 году на съезде Голландского Общества Ориенталистов в Лидсе. Проф. Ковальский наиболее известен в караимоведении как автор сравнительного изучения, издатель и комментатор текстов по языкознанию, известных как «Karaimische Texte im Dialekt von Troki» (Краков, 1929). Цель этой работы он видел в «представлении специалистам тюркологам большого числа должным образом записанных и доступных текстов, как основы для дальнейших исследований». Подчеркнем, что упомянутые отношения караимского и других языков кипчакской группы всесторонне рассмотрены в специальных разделах публикаций Т. Ковальского. Глубокое сравнительное изучение караимского языка содержит монография проф. Ананиаша Зайончковского (1903—1970) «Суффиксы существительных и числительных в западнокараимском языке» (Краков, 1932). Эта работа является вкладом в сравнительную грамматику всех тюркских языков, благодаря представлению караимского материала с обширными примерами из других тюркских языков. Лексический материал автор черпал из памятников письменности, на базе которых также опубликовал серьезные работы по истории караимского языка.

На религиозных и других памятниках письменности основан Караимско-русско-польский словарь. Под редакцией Н.А. Баскакова, С. Шапшала и А. Зайончковского он появился в связи с необходимостью обобщенного издания лексики караимского языка, в большой мере для сохранения контингента его носителей. Словарные значения взяты из тракайского, луцко-галицкого и крымского диалектов, а их источником явились тексты со старой лексикой и современный разговорный язык. Издание задумано так благодаря картотеке С. Шапшала (1873—1961) по крымскому диалекту и может служить историческим и сравнительным материалом для тюркологов, занимающихся и кипчакской, и огузской ветвью тюркских языков.

Место караимского языка рядом с языком Кодекса Куманикус, как и древних языков армянско-кыпчакских языковых памятников Египта и Сирии периода мамлюков. Из языков современных к ближайшим относятся карачаево-балкарский, кумыкский, нагайский и татарский.