Крыса и Алиса - страница 4

Я шла позади и незаметно рассматривала ее. Высокая, гибкая, крепкая, даже немного мускулистая, она шла пружинистой, грациозной и какой-то крадущейся походкой, как рысь или пантера. Ее красивая фигура с плавными изгибами и правда напоминала изящные контуры кошки. Нужно будет сделать с нее наброски – такое физическое совершенство нечасто встретишь.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Кэт. Или Катерина, – представилась она.

Надо же, Кэт. То есть «кошка». Очень ей подходит. Назвать ее Катей язык не повернется – это имя к ней не имеет отношения, оно для другой женщины: пухленькой, милой и домашней. Кэт на такую не была похожа.

Она уверенно шла впереди меня будто к себе домой и оглянулась лишь только раз, когда мы подошли к поселку. Взгляд ее спрашивал: дальше куда? Я указала рукой на свой дом:

– Туда!

Она опять кивнула и зашагала к дому как хозяйка.

Дом – моя гордость. Когда картины начали приносить хороший доход, я сообщила Коке, что хочу уехать из душной и тесной для меня квартиры за город. Квартира, хоть в ней и были три комнаты, давила стенами: мне не хватало пространства, воздуха. Хотелось, чтобы взгляд не цеплялся за многочисленные предметы мебели и не упирался в очередную стену. Я мечтала об уютном и просторном доме с большими комнатами, где мебель будет по назначению, а не потому, что жалко выбросить, и при этом изысканной, может быть, антикварной. Я хотела, чтобы стены были выкрашены в пастельные тона, и на них висели мои самые любимые полотна. Чтобы, выйдя на балкон, не смотреть в окна соседей, а лицезреть простор поля или зелень леса, или рябь реки. Чтобы глаза отдыхали от суеты.

Когда риелтор предложила нам этот вариант, я сразу поняла, что это мой дом: он стоит немного на возвышенности, из окон видны и лес, и река, и луг. Площадь участка – двадцать пять соток с редко засаженным газоном, в основном по периметру росли ели, кипарисы, декоративные кустарники, лишь рядом с домом сохранился старый крепкий дуб, который мне очень нравился. От него падала красивая тень, а осенью – резные разноцветные листья и желуди: сочетанием красок и оттенков на дубовых листьях я могла любоваться бесконечно. Дом был большой, просторный, из светлого кирпича. Строители разрушили все стены, которые можно было снести, увеличили проемы окон, и он получился идеальным. Выстроен он был буквой «Г»: в одной части располагалась гостиная, около сорока квадратных метров, во второй – кухня-столовая. В обеих частях были панорамные окна. То есть не только окна в пол на первом этаже, но и такие же огромные окна на втором. Там, где кухня с гостиной пересекались, со стороны столовой находилась лестница на второй этаж, рядом с ней – комната для гостей, кабинет и санузел. На втором этаже тоже был санузел, мой любимый, с огромной ванной, и две спальни: моя и Кокина. Вся стена гостиной была увешана моими картинами. Часто, лежа на диване, я смотрела не в телевизор, а медитировала над своими картинами, мысленно доводя их до совершенства. Такие упражнения помогали мне в следующих работах вносить дополнительные штрихи, которые ранее я упустила.

Еще на участке стоял флигель, в котором размещалась моя мастерская. В отличие от дома, здесь царил хаос. Наша приходящая домработница, впервые увидев ее, пришла в ужас и растерялась: разобраться, что выбросить, а что оставить в ней, могла только я. Только я знаю назначение некоторых предметов, поэтому и убираюсь в мастерской сама. Каждая уборка заканчивается одинаково: сначала я что-то отсортировываю, раскладываю по местам, затем натягиваю холст на раму или рассматриваю уже подготовленные холсты. Потом мне приходит в голову очередной сюжет картины, и я незаметно для себя начинаю делать наброски. А дальше – уже дело техники: я иду к заветному шкафчику, достаю краски и продолжаю работать с цветом. Как только я пропадаю в мастерской, Кока, несмотря на свою лень, заходит ко мне и определяет, нормальная я или в трансе. Вдруг он не заметил характерных признаков надвигающегося приступа? Если я в норме, он спокойно возвращается в свое любимое кресло. Если я в «припадке» – садится под дверью мастерской, читает и прислушивается: вдруг я окончательно съеду с катушек, и мне потребуется помощь.