Крыса в чужом подвале - страница 12

«Зачем это им?» − взрывается в сознании мысль.

Но ответа нет. И мысль, и сознание стремительно меркнут, под замедляющийся стук сердца.

Очнулся Костас сразу. Небытие схлынуло дурной волной. Сознание воспринимало тишину. Абсолютную. Он открыл глаза. Белый потолок. Не белёный, а покрытый перфорированным материалом. Стены такие же.

Костас сел с резким выдохом. Остальное: и пол, покрытый ковролином с длинным ворсом, и кровать, на которой лежал, и столик − белым белы. Одна лишь ваза с двумя яблоками, желтым и зеленым, выделялись на общем фоне.

Голова не кружилась, окружающее не качалось и не двоилось. Никаких неудобств, за исключением одного, он наг как Адам в первую минуту сотворения.

Костас собрался встать. Организм требовал движений. Опережая его самовольство, открылась дверь, впуская гостей.

Вошел Дубов, с ним худощавый очкарик в белом халате и молодая медсестра со шприцом наизготовку.

«Госпиталь?» — усомнился в догадке Костас. В госпиталях он бывал. А здесь… странно как-то!

− Сейчас поставят укол, и станет легче, − заговорил очкарик тонким неприятным голосом. Седина на висках не личила ему. Не серьезная седина, не солидная. Не к возрасту.

− И так не плохо, − ответил ему Костас. Кто знает, что вколят. Может, сыворотку правды».

− Внешне, да. А вот внутри действие токсина продолжается и его следует нейтрализовать,− очкарик ходил перед ним, что лис перед куренком.

Медсестра, не дожидаясь приглашения, потерла Костасу предплечье ваткой со спиртом и вогнала под кожу иглу. Место укола вздулось и защипало. Костас перехватил взгляд медички направленный в иное место. Разоблачение её не смутило. Ничего такого. Работа.

− Объяснения будут? — обратился Костас к Дубову, поскольку знал только его.

− В свое время, − ответил тот и поправился. — Может быть.

Держался Дубов настороженно, словно ожидал от Костаса любой выходки.

Очкарик пощупал пульс, посветил в глаза фонариком, надавил на кожу острым ногтем. Всеми реакциями организма пациента остался доволен.

− Очень хорошо.

Пока док обследовал, Костас прочитал на кармашке халата − А.М. Шаев. Халат, правда, великоват. На хозяине ли?

Шаев вынул из оттопыренного кармана небольшую книжицу.

− Оставлю. Всю читать не обязательно, но страниц полста будьте любезны. В следующий раз поговорим более обстоятельно. А сейчас отдыхайте.

Визит закончился. Один за одним, гусиной цепочкой, гости покинули палату. Костас покосился на оставленную книгу. На обложке, в кипени облаков и блеске молний, воин в шлеме и мечом. Виньеточную надпись, Блейд» сразу и не прочтешь.

− Почему не Преступление и Наказание, − вслух произнес Костас. Слова предназначались подслушивающим и подглядывающим за ним. То, что так и есть вне сомнений.

Книгу он не осилил. Даже испрашиваемые пятьдесят страниц. Сказки. Басни. Дурь. Иного не скажешь. Пустая трата времени. С другой стороны, куда ему это время тратить?

− Прикрыться чем дайте, − запоздало попросил Костас, отложив быстро надоевшее чтение.

Его услышали. Вернулась медсестра и принесла нижнее белье. Трусы он надел, а майку повесил на спинку кровати. Мужчины в их роду маек не носили.

Безделье тяготило. Костас сделал бесцельный круг по комнате. Окна нет, стены девственно чисты. Взял яблоко и, громко хрустя, съел. Пока жевал, прислушался к звукам из коридора: торопливые шаги, непонятное бряканье, гудение полотера, обрывок разговора, размеренное цоканье каблучков.

Принесли еду. Медбрат, ох и мордоворот! втолкнул в комнату тележку с тарелками. Голодовку объявлять не с чего. Костас похлебал жидкого супа, попробовал котлету, к, толченке» не притронулся — не любил. Глотнул компоту. Сладость маскировала бедность консистенции сухофруктов. Судя по кормежке, госпиталь.

После еды придремал. А чем заняться? Муру в лощеных корках читать? Проснулся от щелчка двери. На пороге опять Дубов, очкарик-ученый и скромный молодой мужчина. Такой скромный, что сразу понятно кто из троих представитель ГРУни. Прозвище, ГРУня» управлению придумал Станев. Мастер был давать прозвища. Был…

— Меня зовут Артем Моисеевич Шаев, — представился на этот раз очкарик. — Ну, что прочитали?