Крысиный лев - страница 6

Всё так, но почему тогда чувства бьют тревогу, призывая меня усилить бдительность и как можно быстрее добраться до безопасного убежища? Возможно я схожу с ума? Неудивительно, после всего пережитого.

Остался последний коридор, но тут меня натурально пронзает молнией и я замираю на месте. Резкий свист вынуждает отпрыгнуть обратно и остро заточенный нож вонзается в пластик стены. Слышу громкий вопль разочарования и вижу в паре метров Женьку Богатырёва, заросшего, грязного, страшного.

Объяснить ему, что всё кончено и мы спасены? Но в выпученных глазах сверкает безумие, а из полуоткрытого рта свисает паутина слюны. Меня никто не услышит. Огромные жилистые руки тянутся к моему горлу. Я знаю, чего хочет безумец и знаю, что он сильнее и быстрее меня. Спасения нет.

Поэтому, не пытаясь объясниться, я шепчу нечто непонятное, рифмованное. Почему? Не знаю.

Каждый шаг даётся Богатырёву всё труднее, точно он шагает против сильного ветра. Он хрипит и охватив голову пальцами, замирает на месте. Потом стонет и падает на пол. Всё кончено.

Внезапно я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд и быстро оборачиваюсь: около стены сидит крыса и внимательно смотрит на меня. Потом зверёк открывает пасть, откуда доносится пронзительная трель вызова.

Я проснулся и первое, что увидел — острая мордочка Льва, который нервно обнюхивал моё лицо.

— Пошёл вон, — прогнал я его и повернулся к терминалу, — да, слушаю.

— Это я, — на экране появилось бледное лицо Северцева, — мне бы очень хотелось немедленно увидеть вас в моём кабинете. Я приготовил ваш пропуск, но появились определённые нюансы…В общем, жду.

— Конечно, профессор, — сказал я, поднимаясь с кровати, — сейчас, приведу себя в порядок и немедленно к вам.

Северцев молча смотрел на меня, а потом отключился.

Я быстро умылся, побрился и натянул самый парадный костюм из тех двух, которые у меня были. Лев, цепляясь когтями, вскарабкался на моё плечо.

— Ну что, крысиная морда, — прошептал я ему, — пора рвать отсюда когти, пока не поздно.

Он пискнул и засопел мне в ухо.

К Северцеву я шёл в приподнятом настроении, которое ничего не могло испортить: ни вчерашнее происшествие, ни ночное сновидение. Даже физиономии журналистов за перегородкой показались мне почти милыми и дружелюбными.

— Ждите, родимые, — помахал я им, — скоро я приду и расскажу свои страшные сказки.

Виктор Павлович выглядел весьма необычно: лицо серое, глаза покрасневшие, точно он не спал всю ночь. Он неразборчиво каркнул приветствие и указал мне на моё обычное кресло. На столе перед профессором я увидел долгожданный пропуск и флешку, выглядевшую подозрительно знакомой. Точно такую я забрал вчера из комнаты Колиера. Перехватив мой взгляд, Северцев взял девайс и повертел в пальцах.

— Это мне передал один коллега, — профессор закашлялся, — себе он оставил дубликат, с которым собирался вас вчера познакомить.

— Я ознакомлен, — коротко ответил я, вспоминая увиденное.

На экране был виден кухонный стол и жареная человеческая рука. Потом к столу подошёл Семён Шаров, глава исследовательского отдела и принялся пожирать конечность. Больше ничего интересного. Хватало и этого.

— Отчего погиб экипаж «Вспышки»? — сам себя спросил Северцев, не поднимая глаз и ответил, — от каннибализма.

— Совершенно верно, — спокойно подтвердил я, — люди пожрали друг друга. То, что вы увидели, ещё не самое страшное. Жуть была под конец, когда поедали ещё живых.

Северцев обхватил голову руками и застонал, точно от сильной боли. Потом едва слышно спросил:

— И вы, — он помолчал, — тоже?

— Я не умею питаться святым духом, профессор. Тем более, два месяца. В своё оправдание могу сказать, что не злоупотреблял, как другие и уничтожил все следы этого ужаса. С чёрными ящиками правда пришлось повозиться.

— О боже! — вырвалось у Северцева, — и вы так спокойно…

Он замолчал, а я только пожал плечами. Ему этого никогда не понять.

— Фил Колиер вчера умер, — сообщил профессор, — мощнейшее кровоизлияние в мозг. Не знаю, как, но это сделали вы.

— Вы правы, — невозмутимо подтвердил я, — могу даже объяснить.

Он ничего не ответил, да я и не нуждался в ответе. Лев стрелой метнулся в сторону клетки профессорской Нюси и та истошно заверещала. Северцев хотел было возразить, но я поднял руку и он смолчал.