Кселуча и другие фантазии - страница 20
Герцог ди Рондола (тот самый «Рондола», который был натуралистом и превратил свой парк в знаменитый «Зоопарк Рондола»), в том году задавал тон сезона, и в эту последнюю ночь залы его дворца были полны.
Там в полночь танцевала Ровена; но вскоре за тем, устав от душных комнат, она спустилась в парк. Она искала одиночества и мечтаний, но поиски вначале были тщетными: среди клуб и беседок ей встречалось множество уютно сидящих на скамеечках или прогуливающихся пар, и она уходила все дальше в глубину парка, пока в очень затененной его части не увидала идущего к ней мужчину среднего роста в малиновом кальпаке[55], подпоясанного кашемировым кушаком; узнав его черные усы и ровный блеск зубов, Ровена вздрогнула…
— Вы… — выдохнула она, когда они сошлись. — Я не знала, что вы здесь…
Она глядела на него с неким благоговейным страхом — второе за день свидание внушило ее воображению, что встреча в парке была порождением абсолютной силы его личности, его воли и способности влиять на события; и она промолвила:
— Эта наша встреча вправду необычайна: я искала грезы…
— Я помешал?
— О, нет — так Саул, разыскивая отцовских ослиц, нашел царство[56], Генри.
— Царство и трагедию.
— Ах, какой же вы мрачный человек! Но лучше умереть царем, чем жить крестьянином, не так ли? — она чуть склонила голову набок, улыбаясь нежно и заискивающе.
И он:
— Не лучше ли умереть «богиней», чем жить «женщиной»?
— Искуситель, искуситель.
— Я задал вопрос.
— А я ответила! В Неаполе, через месяц, — и однако, если бы Ровена внимательно глянула в себя, она нашла бы, что ее ответ месяц спустя не слишком отличался бы от сказанного в эту ночь; но время и место были полны музыки и волшебства, тени в лунном свете веяли грезами, и Ровена с тайным беспокойством вернулась к предмету беседы, флиртуя, поигрывая этим острым оружием с мистицизмом и меланхолией, наполовину ребяческими и всецело женскими.
— Мы все время встречаемся! — заметила она. — Что же нас заставляет?
— Физика учит, — ответил он, — что некоторые атомы тяготеют друг к другу. Они неразделимы. То же и в сфере духа.
— Значит, мы все подчинены Закону?
— Атомы подчинены химическому принуждению; духи подчиняются велению Провидения.
— Так что, к примеру, наша встреча сейчас…
— Погодите, — сказал он, протягивая руку, — может быть, вот ее объяснение…
Они стояли в древесной аллее, окруженной живой изгородью аралий; аллея шла под уклон и немного повыше влюбленных стоял павильон, размещенный у стены; Дарнли со словами «Вон там» указывал вниз, где в свете двух мавританских фонарей виднелось вдалеке какое-то испещренное пятнами животное, грациозными прыжками мчавшееся к ним по аллее.
Глаза Ровены, расширившись, устремились на зверя.
— Что это за… — прошептала она.
— Леопард с озера Цана[57]…
— Сбежал из зверинца?
— Очевидно. В этих лесах немало…
— Но он все ближе!
— Вы не боитесь? Una lonza leggiera е presta molto, che di pel mac[58]…
— Генри!
— Вот и наше снадобье…
— О, не таким же способом, конечно! — и она слегка подалась назад, видя, что лоснящееся, шелковистое, гибкое создание, зловещее в своей красоте, быстро приближается.
— Однако, — проговорил Дарнли, — аллею позади перегораживают павильон и стена, прохода в живой изгороди также не видать: боюсь, мы в ловушке… Но и будь здесь выход, леопард догнал бы нас, попытайся мы бежать.
— Спасите меня — умоляю!
— Вы настаиваете?
— Разумеется!
— Но как?
— Вы не вооружены?
— Нет… у меня только это… — сказал он, отцепляя от пояса изогнутое лезвие крошечного индийского кинжала, игрушку с агатовой рукоятью. — Но он лишь способен поранить, а рана, без сомнения, приведет зверя в бешенство…
— Генри! Как близко! Он остановился! смотрит на нас!
— Пусть смотрит. Со стороны может показаться, что вы взволнованы…
— Нет! Нет! Я не взволнована… Но спасите меня…
— Мы можем сейчас же покончить…
— Это ужасно! Спасите меня, молю!
— Вы все же настаиваете?
— О да! — произнесла она, не понимая, как мог он ее спасти, но с давних пор убежденная в способности его воли творить чудеса; он и впрямь перевел взгляд со зверя на нее, проговорив:
— Я могу спасти вас, но лишь одним путем — утратив часть себя. Скажите же, долго ли мне после этого придется ждать?