Кто люб богам - страница 4

- Конечно же, – продолжил сэр Малькольм, – для избрания в парламент нужны деньги. Но у Александра никогда не было недостатка в них. Он женился на богатой наследнице и, как вы вероятно знаете, умел вкладывать средства. Когда мне было двадцать пять, ни один джентльмен не вёл дел на бирже, но, кажется, такие сделки вошли в моду. Александр наколдовывал деньги из ниоткуда и тратил их направо и налево, но каждый фунт становился частью чего-то прекрасного – его дома, его художественной коллекции, его экипажа, его развлечений.

Конечно, я гордился сыном и радовался его успехам. Интересно, правда – вы можете читать и писать о чём-то всю жизнь, но никогда не подумаете, что это может случится с вами. Труды классиков полны предупреждений о том, как опасно снискать чрезмерное расположение богов. Вы помните историю Поликрата?

- Я знаю, что Поликрат появлялся в стихах Байрона.

- А также в «Истории» Геродота. Он правил островом Самос и славился богатством и могуществом. У него был большой флот, он побеждал в каждой битве, наполнял свои сундуки добычей, а сердца врагов – страхом. Друг Поликрата – Амасис – однажды предупредил его, что боги завидуют чужим успехам и посоветовал как-то нарушить долгую череду побед. Тогда Поликрат взял свой изумрудный перстень, которым дорожил больше всего, и бросил его в море. Через несколько дней рыбак принёс ему огромную рыбу – когда ей вспороли брюхо, то нашли внутри тот самый перстень. Амасис понял, что его друг погибнет ужасной смертью – и вскоре Поликрат попал в руки персам, что распяли его.

Джулиан задумчиво посмотрел на надгробный камень Александра.

- Здесь сказано, что боги губят того, кого любят, а не того, кому завидуют.

- По-гречески «обожать» и «завидовать» – это одно и то же слово. Так или иначе, Александр был подобен Поликрату – он ни в чем не знал неудач, пока не погиб ужасной смертью. Могу я быть с вами откровенным?

- Конечно, если хотите.

- Об этом мало кто знает, но у Александра были серьёзные трудности перед смертью. Он вложил деньги в южноамериканские шахты, а последнее время некоторые из них работали скверно. Несколько месяцев назад разорилось одно предприятие, а спустя пару дней – другое. Тогда я об этом не знал. Он не рассказывал мне о своих вложениях, и был так спокоен, что никто бы и не заподозрил, что он задолжал тридцать тысяч фунтов.

Брови Джулиана взлетели.

- Это очень крупная сумма.

- Да. Но это не главная часть истории. Чтобы сделать эти вложения, Александр занял деньги у нескольких людей в Сити, оставив им векселя. На самом деле, он занимал и раньше. Думаю, что он стал занимать, когда его первые вложения окупились. Он ведь много тратил, поддерживая репутацию в обществе и, конечно, хотел, чтобы у Белинды было всё лучшее.

Сэр Малькольм бросил на Джулиана воинственный взгляд, готовый защищать сына от обвинений в расточительстве. Но Кестрель сказал только вежливое «Конечно» и показал, что ждёт продолжения.

- Да, в общем… – сэр Малькольм прочистил горло. – Вы, конечно, знакомы с Дэвидом Адамсом?

- Да, мы встречались на одной из вечеринок вашего сына. И, конечно, я слышал о нём.

Адамс торговал ценными бумагами. Также он посредничал при займах недавно обретшим независимость южноамериканским государствам. Хотя ему было немного за тридцать, он уже пользовался доверием, как заграничных чиновников, так и британских министров. Джулиан слышал о том, что Адамс честолюбив и не из тех, кому стоит переходить дорогу. Александр же не просто удачно вкладывал средства при поддержке Адамса – он ещё и ввёл его в круг своих друзей и приглашал на вечеринки. Никто не относился к этому человеку так, как молодой Фолькленд – Адамс был евреем.

- Адамс скупил векселя Александра за бесценок, – продолжил сэр Малькольм. – Вероятно, об этом не знал никто, кроме нескольких людей в Сити, даже сам Александр. Когда те шахты разорились, в руках Адамса были все векселя моего сына. А за три недели до того, как Александр был убит… Адамс простил их.

- Вы хотите сказать, он и ваш сын о чём-то договорились?

- Я хочу сказать, что Адамс целиком простил долг. Александр не выплатил ему ни фартинга и не ударил пальцем о палец.