Кто нас рассудит - страница 11

По всему получалось, что женщина виновна. С другой стороны, она раскаялась и желала умереть вместо сестры. Как же плохо, что в замке нет даже завалящей брошюрки местных законов!

Допустим, я объявляю её виновной и выношу смертный приговор. Но она же испытывает муки совести! Вдруг здешние боги решат, что этого достаточно для оправдания? Вариант, когда я объявлю женщину невиновной, не лучше. Сестру-то она убила. И что делать?

В этот день я выхлебал несколько литров кофе. Повезло, что замок так настроен, что не дал мне позабыть о пище для заключённых. Мне самому ничего в глотку не лезло. Умирать категорически не хотелось. Я думал, что, избавившись от венца, облегчил себе работу. Куда там! Никогда не задумывался, насколько легко или трудно выносить судьям приговор. А здесь ещё накладывались местные реалии с богами и магией. Где же я так в своей жизни нагрешил? За что мне это наказание?! Чёртов Май спихнул на меня свои обязанности!

Три дня я ходил по замку злой как собака. Заключённые питались перловой кашей на воде. Сам я почти не ел и сны велел поменять. Море вокруг острова теперь штормило, вместо солнечного дня ночь, гроза и молнии, периодически бьющие в пальму. Элементалю сюжет понравился. Уточнил у меня, что такое цунами, и замурлыкал от удовольствия.

Снова и снова я просматривал дело Саулии Рянно, но не находил решения. В принципе, я мог тянуть с рассмотрением несколько месяцев, замок озвучил такие сроки. Раньше судьи из-за венца, причиняющего сильную боль, долго разбирали дела. Совсем затягивать не получалось, поскольку заключённый мог умереть по естественным причинам, в смысле от старости. В этом случае судья тоже погибал. Так что в год приходилось решать не менее четырёх дел. Иногда судья затягивал вынесение приговора на полгода. Впрочем, это не мой вариант, я же изведусь весь. За три дня нервы себе истрепал и продолжать собственную пытку не мог. На четвёртый день всё же принял решение.

— Приговор готов, — объявил я замку.

Мне даже показалось, что элементаль чертыхнулся возмущённо. А чего зря мучиться, если нового я ничего не придумаю? Как разрешить вопрос с преступницей, я не знаю. Пусть она сделает это за меня.

— Парадное одеяние и бокал с ядом для заключённой, — сообщил я элементалю. — Преступница сделает выбор: добровольно жить или выпить яд.

Судя по тому, как ярко вспыхнула хрустальная люстра и окрасились в белый цвет стены зала, моё решение элементалю понравилось. Правда, бокал с ядом я протягивал чуть подрагивающей рукой, объявив женщине, что она сама должна принять решение о своём наказании. Саулия Рянно яд выпила и почти сразу её тело исчезло, а я остался. Остался жив!

— Ты видел?! Видел?! Всё правильно сделал! — ликовал я, до конца не веря, что не умер вместе с преступницей.

— Что желаете на праздничный обед? — деловито поинтересовался элементаль.

— Давай узбекский плов. К нему свежий салат, лепёшки. И музыку такую национальную — ла-ла-ла… — изобразил, что я играю на струнном инструменте.

— Какой интересный у меня судья, — добродушно проворчал элементаль.

Удивительно, но я даже не вспомнил, что фактически убил человека. Собственные переживания перекрыли этот «незначительный факт». Элементаль подтвердил, что решение мной выбрано правильное. Сам он склонялся к мысли, что, если бы я просто сказал: «Виновна» и объявил пожизненное заключение, мне бы это тоже сошло с рук.

Я попросил замковую сущность рассказать о подобных спорных делах. И решил повременить судить следующего преступника. Прошло всего полмесяца, а я уже два дела рассмотрел. Явно иду с опережением графика и могу себе позволить небольшой перерыв. Элементаля всё устраивало, и он охотно поделился наработками прошлых судей. Сны заключённым я велел вернуть прежние — с островом, пальмой и солнечным днём.

Такие скучные сны для заключённых элементалю не нравились, но ослушаться прямого приказа он не мог. Зато коварная каменюка могла мне сны транслировать! Я же про себя ничего не говорил и не просил. Представляете, сплю себе, никого не трогаю, и вдруг посередине ночи «бултых!» в воду. От яркого солнечного света зажмурился, тут же хлебнул воды. Чуть ко дну не пошёл. Заколотил ногами и руками, всплывая на поверхность, а там, метрах в пятидесяти впереди, островок с пальмой, вполне обитаемый. Девушка в светлом платье, что до этого сидела на берегу, приподнялась, разглядывая мои барахтанья в воде.