Кто ответит? - страница 23
— Ясно, — кивнул парень утомленно. — Значит, в изолятор… — И вышел за дверь, пискнувшую провисшей петлей.
— Во экземпляр, — обреченно качнул головой воспитатель. — Придется, значит, ужесточить… меры.
— Страха в нем нет, — отозвался военный задумчиво. — Стенкой закончит, до упора пойдет, знавал таких…
— Так мы же его остановить должны…
— Должны-то должны… — Военный перевел взгляд на серую, растрескавшуюся штукатурку потолка. — Да попробуй переломить его… Ты читал, как он на следствии себя вел? Ведь насчет оружия серьезно его крутили, без скидок, что малолетка, а ничего не вышло: нашел и нашел, где — не помню.
— Он действительно в изоляторе это отжимается? — недоуменно спросил воспитатель.
— Угу, — угрюмо подтвердил военный. — Как заведенная машина. На хлебе-воде а все равно — до трех потов. Воля! Не на то дело употреблена только. Кабы в другое русло ее.
— Кабы! — сказал воспитатель.
ДЕЛА ПОВСЕДНЕВНЫЕ
Забавная была карикатура в газете, веселенькая: два дружка шагают по улице мимо пиццерии, и один говорит другому в подтексте выделяя итальянское наименование учреждения: не ходи, мол, Вася, туда в пиццерию — там мафия!
Он свернул с дороги прямо на тротуар обогнул здание и поставил машину сбоку от пиццерии. И подумал до чего же обманчиво мироощущение обывателя! Как падок он на некие тайны, как увлекают его термины «мафия», «бизнес», слухи о дерзких преступлениях, вообще все подпольное! Обыватель живет в домыслах и сплетнях, не зная главного: зарабатывать деньги преступным путем скучно. Ибо заработать много можно не на разбойно-хулиганской стезе, а на хозяйственно-экономической, где нет никакой романтики.
Ярославцев был уверен — в этой пиццерии не погорит никто. Каждый здесь зарабатывал в день столько, сколько без смущения мог бы предъявить при выходе кому угодно. Не наглея, на излишках излишков. И того хватало. Коллектив был дружный, на авантюры не падкий, работающий во благо клиента. Люди нормально трудились, и он с удовольствием помогал им практически на общественных началах.
Невзирая на томившуюся у входа очередь, он подошел к двери, постучал. Толпа не пикнула, сразу разгадав в нем начальственную стать.
Человек в униформе помог снять пальто.
Ярославцев прошел к стойке бара. Виталий коротко посмотрел на него, поправив «бабочку» на белоснежной, с короткими рукавами, рубашечке, кивнул в корректном приветствии.
— Перекусите?
— Обязательно.
— Тогда утоляйте аппетит и заодно поговорим. Пиццу сейчас принесут. Такую испекут — в Риме не попробуете.
Пиццу и впрямь принесли отменную: ароматную, с грибами. Потягивая ледяную пепси, он завтракал, обсуждая дела в неторопливой беседе с Виталием.
— Барменом в валютный бар мальчика пристроим? — спрашивал Виталий уважительно-вкрадчиво. — Документы в полном порядке, опыт есть, классный рюмпен-пролетарий… Я слышал, в «Интуристе» освободилось местечко…
— И почему ты меня обижаешь? — Ярославцев медленно отер рот салфеткой. — Что сам не способен решить эту проблемку? Не надо… обращаться ко мне по подобным кадровым вопросам. Или… у тебя есть еще кандидатура уборщицы в Совет Министров?
— Извините. Просто хороший парень… Ладно. Другой вопрос. В тресте туго с поставками. Дефицит идет по чайной ложке. Фирменных напитков мало, а клиент капризный пошел, венгерское сухое за оскорбление принимает, кьянти ему подавай, с ветчиной баночной перебои… Я не от себя прошу, поймите: мне начальство намекнуло: пусть бы твой друг подсобил… Ну а что потребуется — через меня…
— Решим. Но в течение следующей недели. Все у тебя?
— Пиво есть баночное. Загрузить картонку?
— А сигарет найдешь приличных? В смысле настоящих, не лицензионных.
— Блок найду. Я сам через Матерого хотел… — Виталий осекся.
— Сколько сигарет он тебе поставил? — спросил Ярославцев сухо. — Ну? Только не ври, это плохо влияет на мое отношение к людям.
— По мелочи… Пять коробок… Сто блоков. Семечки… да и когда было!
— «Парламент»?
— Ну да.
«Вот что значит — знакомить коммуникабельных негодяев, — отрешенно глядя в лицо собеседника размышлял Ярославцев. Сразу снюхаются, повиляют хвостами и начнут свои собачьи игры у тебя за спиной. Хорошо — игры, а то перегрызутся и ты же будешь виноват…»