Кто сказал «Война»? - страница 6

Еще до потрясения лучшие воины старшей расы, желая помериться силой и мастерством, вручали жизнь Творящим — выходили на бой нагими, доверяясь только своей выучке и полученному от богов дару. Теперь, когда магия ушла из Орбина, вместо дара златокудрые бойцы брали клинки и сражались не между собой, а с любым противником, готовым бросить вызов, поставить на кон жизнь. Но разве это повод менять освященные веками обычаи? Гайяри, как и его древние предки, хотел почтить Творящих за благодать, которую в себе чувствовал, поэтому единственное, что он все же себе позволил — это кожаный пояс с приклепанными по краю стальными пластинами поверх набедренной повязки: очень уж не хотел по глупой случайности доживать жизнь евнухом.

Застегнув и проверив пояс, он снял свою обычную голубую ленту, расчесал волосы и туго перевязал другой — алой, траурной. Теперь он был готов. Осталось только вдохнуть, закрыть глаза и представить…

…горячий песок под босыми ступнями, знакомый рельеф рукоятей в ладонях, тяжесть клинков, приветственный гул трибун — и дрожь возбуждения потекла по телу, отсекая волнение и суету. Вот сейчас темная огненная сила наполнит кровь, упругими ударами смоет остатки слабости и сделает его непобедимым. Гайяри любил все это: страх, перетекающий в предвкушение, чистый, расчетливый азарт боя, миг победы — и власть! Безграничную власть над жизнью противника, над помыслами тысяч орбинцев, от славнейших патриархов до бродяг и попрошаек, восторженно кричащих с трибун. Любил самозабвенно, без оглядки на честь или риск, потому что знал, чувствовал — именно в этом его истинная судьба. Быть может, кто-то думает, что златокудрый демон готов драться, пока за ним сила и успех, и сникнет сразу, как только станет по-настоящему туго? Напрасно. Ни убийство, ни смерть — ничто его не остановит.

Негромкие шаги заставили Гайяри прерваться и оглянуться. Как всегда Иртан явился сам и как всегда произнес только одну фразу:

— Пора, славный, — и, дождавшись ответного кивка, повел его через галерею и темный лабиринт коридоров.

И вот он, ослепительно-солнечный круг арены. И переполненные зрителями трибуны — теперь они кричат от нетерпения, свистят и топают ради него. Славные орбиниты, их слуги и рабы желают видеть, как он сразится и победит. А пламя уже течет по венам, сила бугрит мускулы, время покорно льнет к рукам, лижет разгоряченное тело прохладным языком летнего ветра. В одной руке — узкий прямой меч, в другой — кинжал-мечелом… и ни страха, ни злобы, ни сожалений. Пора.

Едва сдерживаясь, чтобы не побежать, Гайяри вышел на середину арены и, скрестив клинки перед грудью, опустился на одно колено. Крикнул громко, как можно громче, в самые небеса:

— Жизнь моя — Творящим и гражданам славного Орбина!

Несколько долгих мгновений смотрел на зрителей: делясь счастьем, восторгом и силой. И только потом поднялся, чтобы встретить противника.

Это был ласатрин, высокий, мощный, похожий на того медведя, что красовался на его нагруднике. Он шутя перекинул из ладони в ладонь полуторный меч, и на лице, заросшем бородой, весело блеснули серо-зеленые глаза.

Гайяри тоже стало весело. Этот северянин, видно, очень гордился собой: окинул его долгим взглядом и басовито захохотал. А потом расшнуровал доспех, тоже сбросил на песок. Кого он видел напротив? Голого мальчишку? Недоумка, решившего поиграть во взрослые игры? И даже не подумал, какая это ошибка — смотреть в глаза орбиниту, готовому к драке. Мог бы проиграть уже сейчас.

Но публика любит зрелища, и, Творящие свидетели, Гайяри даст все, что она любит!

Он бросился вперед, метя в голову, чтобы вмиг присесть и ударить по ногам. Северянин опешил от такой наглости, но меч вскинул и отскочить успел. Хорошо! Попрыгай. А теперь побегай за мальчишкой! Достанешь? Справа? Слева? А нет! Я тут, лови — разворот кинжала: по ребрам бьет только рукоять. И через миг — уже сбоку ступней под колено.

Гайяри откровенно смеялся над верзилой, гоняя по кругу. А тот не мог понять, почему с ним играют, и все больше свирепел. Уже не улыбка — оскал прятался во всклокоченной бороде. Еще миг — и северянин зарычал. Глаза налились кровью, взгляд потек, смазался. Такой боец не поддастся на испуг так запросто.