Кто сказал «Война»? - страница 8

После поединка Гайяри наскоро ополоснулся в фонтане для мытья, переоделся, набросил шерстяной плащ и уже хотел забрать своего коня, чтобы отправиться домой, когда увидел отца. Славнейший Геленн Вейз поджидал у входа в конюшни, держа под уздцы и свою, и его лошадь тоже.

— Надо поговорить, — сказал он, передавая повод.

От арены они свернули к центральной площади, сверкающей, как колотый сахар. Соседние здания — Форум, театр, городской архив и библиотека — облицованные белым мрамором и палево-розоватым ракушечником, отражали солнечные лучи, заполняя все вокруг ослепительным сиянием. И только в самом дальнем конце грозовыми тучами нависали гранитные своды семинарии и базальтовая глыба святилища, такая древняя, что, казалось, видела самих Творящих. Посередине площади вокруг каскада из двух больших и шести малых фонтанов благоухал вечноцветущий сад. Устроенный еще в те времена, когда пресная вода была главной драгоценностью этих мест, окруженный плеском ручьев и звоном струй, он пережил море и пустыню, не погиб во время великого потрясения тверди и непрерывно цвел вот уже восемь сотен лет. Одни растения сменялись другими, садовники, что ухаживали за ними, приходили, старились и умирали, но сам сад был все так же юн и красив. Сейчас он утопал в прозрачной пене молодой лиственичной хвои и цветущего миндаля, манил ковром нарциссов, гиацинтов и крокусов.

Стоило отцу и сыну выехать на площадь — та взорвалась криками. Горожане, особенно праздная молодежь, спешили приветствовать своего любимца: они свистели, визжали и топали, юноши махали руками, девушки бросали цветы. Гайяри тоже радостно вскинул руки, а потом, не в силах устоять перед искушением, проскакал вокруг фонтанов, распугивая голубей и бродячих кошек. У самого выхода с площади девочка лет двенадцати с растрепанной косой протянула венок из миндальных веток с вставленными среди них желтыми нарциссами, перевязанный такой же ярко-желтой ленточкой, вынутой из косы. Гайяри придержал коня, склонился за венком и звонко чмокнул девичью щеку. Девчонка залилась краской. Он подмигнул, а потом взгромоздил на голову тонкие веточки, усыпанные розовыми цветами, и ускакал догонять отца.

Когда поравнялся и пристроился стремя-в-стремя, Геленн Вейз, не поворачивая головы, спросил:

— Рисуешься?

Отвечать было нечего, Гайяри только дернул плечом.

— Ты хорошо сражался, — продолжил отец, — красиво, благородно, молодец. Я горжусь тобой.

Может, и правда гордился, только сказано это было как-то слишком насмешливо. Стоило уточнить.

— Но?..

— Но ты слишком легко побеждаешь.

Легко? Он сам бы так не сказал. Этот ласатрин чуть было не прикончил его сегодня.

— Ты был там? — Гайяри посмотрел отцу в глаза. — Видел?

— Я почти всегда смотрю, — Геленн удивленно приподнял брови. — Ты не знал?

Он не знал. Хотел этого, надеялся, но… считал маловероятным, оттого даже не спрашивал. В самом деле, с чего бы стяжателю Орбинской республики глазеть на поединки? Грубая сила никогда его не интересовала.

— А раз смотришь, должен был видеть, что ничего легкого там не было.

— Победить обученного бойца вдвое старше и крупнее себя — это легко, подчинить его, даже не оцарапав — это очень легко, сын. Безответственно, опасно легко. Не прикидывайся, будто не понимаешь, о чем я говорю.

Еще бы, не понимать. Старая песня: не делай того, что получается, не стремись к тому, чего хочется — не буди дар, держись подальше от магии! А если ему нравилось? Если только так — собственными руками заставляя этих неотесанных медведей, этих твердолобых быков признавать его силу и власть над собой — он был счастлив? Держаться подальше от счастья?

Они ехали по одной из главных улиц Орбина, широкой и прямой, выходящей на Пряный путь — знаменитый торговый тракт, прорезающий насквозь Поднебесные горы и соединяющий север и юг материка. Собственно, она и была Пряным путем, самым его началом. Стрела Диатрена, так ее называли. По хроникам Диатрен Объединитель, один из последних истинных магов, рожденный еще до Потрясения, проложил ее, пустив из лука всего одну зачарованную стрелу. И такими же стрелами пробил потом сквозь горы Пряный путь. Диатрен Объединитель, Диатрен Вейз был их родоначальником. Уж он-то наверняка делал то, к чему звала душа, а не бегал трусливо от своего дара. Поэтому его наследие кормит и возвеличивает потомков вот уже шесть сотен лет.