Кто служил в армии, в цирке не смеётся - страница 28

– Давай, трогай.., – водитель запрыгнул в кабину, переключил рычаг скоростей и по моей команде стал медленно двигаться вперёд, натягивая металлический трос.

Трос натянулся и я в азарте закричал: – Давай…, Газу…..

Двигатель взревел, задние колёса слегка пробуксовали, но зацепившись за твёрдый участок берега, машина медленно тронулась вперёд, уверенно выволакивая машину Джегутанова из воды. Водитель первой машины протащил на буксире автомобиль Джегутанова далеко вперёд, по большой дуге обогнул мойку и подъехал к нам, где по взмаху майора Сушинского остановился. Чуть проехав вперёд, остановилась вторая машина, откуда со всех щелей выливалась мутная вода. Сушинский, я и Лёва Геворгян направились к кабине, где сидел мой солдат, крепко уцепившись за баранку руля. Остальные офицеры предпочли остаться на месте и издалека наблюдать за последующими событиями, которые не замедлили произойти.

Видя, что Сушинский упорно молчит и сдерживает рвущийся в наружу гнев, я было с надеждой подумал что в принципе на этом «гроза и прошла»… Ну, немного поругают… Обзовут дураком…. Может объявят выговор. В конце-концов это не так страшно, а предсказуемо. Страшно, когда Сушинский выкатив в гневе глаза в красных прожилках, нависает над тобой и начинает крыть матом, то тогда действительно страшно.

Может быть и обошлось бы...., но начальник автомобильной службы не подумав, потянул ручку дверцы на себя и резко открыл дверь кабины. Вода, которая до этого просачивалась из кабины из всех щелей тонкими струйками, бурным потоком хлынула на брюки Сушинского, что привело его тотчас в состояния бешенства. Сначала майор немо только разевал рот, пытаясь хоть что-то произнести, но не мог. То ли он не мог, вот так с ходу найти подходящие для такого случая сильные слова и выражения, то ли он действительно онемел или же у него отказал в данный момент речевой аппарат? Тряс кулаками перед моим лицом, безмолвно тыкал пальцем в сторону автомобиля, обильно брызгая слюной во все стороны. Я уже смирился со всеми карами и наказаниями, которые ждали меня из-за этого происшествия в ближайшем и отдалённом будущем и с завистью наблюдал, как мой водитель Джегутанов в ужасе убегал в сторону боксов батареи. Я же убежать не мог, потому что у меня было самолюбие – я ведь всё-таки командир взвода, а не бестолковый солдат, да и в конце концов ощущал свою вину. Лёва Геворгян стоял рядом и хмуро наблюдал эту пляску "Святого Витта". Офицеры, которые находились недалеко за спиной Сушинского, веселились во всю, наблюдая этот спектакль одного актёра, но когда начальник в очередном приступе гнева поворачивался в их сторону, улыбки и смешки одним движением стирались с их губ и лиц. Командиры батарей и взводные становились серьёзными и укоризненно качали головой, "осуждая" меня за данное ЧП.

   Наконец-то у Сушинского прорезался к всеобщему облегчению голос и он выдал в течение двух минут "на гора" всё что он думал обо мне, о моём ближайшем сексуальном будущем, которое было очень печальным и извращённым. Вспомнил о моих родителях, причём, вспомнил как-то совсем нехорошо. Все слова о моём будущем были такими яркими и цветистыми, образными, что все в том числе и я даже заслушались. И даже было странно слушать тишину, которая внезапно на нас обрушилась, когда у Сушинского иссяк словарный запас, запас всяких пикантных выражений. Самое странное, что солнце продолжало светить и продолжало катиться по своему извечному пути, а не рухнуло с небосклона на наш парк. Я был живой и не расстрелянный, а воробьи продолжали копошиться в куче мусора, выклёвывая оттуда какие-то грязные, но наверно до ужаса вкусные, зёрнышки.

   Сушинский, в течение двадцати секунд осматривал промокшие насквозь брюки, растянув пальцами брючины в разные стороны, попытался что-то с них стряхнуть, после чего поболтал ногой обутый в сапог и, услышав там весёлое побулькивание, вдруг сам рассмеялся и уже обычным голосом обратился к старшему лейтенанту Геворгян.

– Лёва, ну прапорщик ещё пацан молодой, а ты ведь не сопливый лейтенант… Геворгян, ну ведь эту молодёжь учить надо… Что за прокол такой? Полгода и уже третья машина… Лёва, ну ёлки-палки…