Кто такой Антал? - страница 51

Гавран спросил, сдерживая волнение:

— Вы не ошиблись?

— Абсолютно нет. Получилось случайно. У меня была запасная рация. Батареи сели, аккумуляторы достать было трудно. Ну, я и уговорил знакомого водителя грузовой машины, человека надежного, поменять батареи. Дело было связано с риском, но он пообещал сделать. Жил он на площади в многоэтажном жилом доме. Как сейчас помню, было последнее воскресенье октября сорок четвертого года. Пришел я к нему со старой батареей в рюкзаке. Он дал мне новую и предупредил, чтобы я был осторожен: в квартире этажом ниже бывает майор Колер. Его я знал, однажды в кафе мне указал на него автомеханик Прушвиц — мой соученик и сосед по квартире. Колер ходил в гражданском костюме, ездил на «татре» с местным номером. Однажды после небольшой аварии Прушвиц ремонтировал ему машину. При этом за механиком наблюдали два немецких солдата, а его заставили подписать обязательство, что будет молчать. Я выглянул из дверей квартиры водителя и хотел было опуститься по лестнице, как из нижней квартиры вышел человек. Я узнал его, это был Бартак.

— Вы сказали об этом кому-нибудь?

— Конечно. Я боялся, как бы Бартак не попал в гестаповскую ловушку. В тот же вечер я разыскал старшего нашей тройки Йондру и все ему передал. Через две недели я узнал, что все обошлось благополучно, что якобы Бартак ставил ловушку для Колера. Мне и в голову не могло прийти, что Бартак лжет. Так слепо мы ему доверяли. Мне не показался подозрительным и тот факт, что спустя два дня гестапо забрало Йондру. К счастью, Йондра ничего не сказал обо мне, а на меня Бартак рассчитывал в будущем, иначе бы тоже забрали.

— Таким образом, вы тогда Бартака не подозревали.

— Да. Мне, правда, показалось странным, что с Колером ничего не случилось, но спрашивать об этом я не решился, а позднее было столько событий, что я о нем позабыл. Собственно, только после войны я узнал, что Колер работает в абвере. До того времени я полагал, что это гестаповец.

— Как вы об этом узнали?

— Из газет. В них была помещена его фотография и обращение к свидетелям от имени следственной комиссии.

— Когда вам впервые пришла в голову мысль, что с Бартаком не все в порядке?

— Уже в тысяча девятьсот семьдесят первом году, когда ваш коллега показал мне статью. Правда, она была устаревшей, и вначале я ей не поверил. Но потом подумал: «С какой это стати австрийцы стали бы наговаривать именно на него?» Я вспомнил о Колере, о намеках в адрес Бартака после войны, о том, как странно он уходил от гестапо. Долго не хотелось признаваться, что большинство членов нашей группы были, по сути дела, подсадными утками, не исключая и меня. Другого объяснения не существует. Бартак был лжецом, но выдавал себя за героя. Вы не удивляйтесь, что мы шли за ним, словно овечки. Это мне стоило одиннадцати лет, трех месяцев и четырех дней жизни. Конечно, хуже, чем лагерь, есть сознание того, что ты во время войны и после нее помогал предателю.

— Вы кому-нибудь доверили эти факты?

— Жене. Сначала я намеревался поехать в Ланжовице, побывать везде, где Бартака считали героем, и громко сказать, кем он был на самом деле. Но жена отсоветовала — кто бы поверил мне? -

— Один голос вряд ли убедил бы людей, но я знаю человека, который может сопоставить ваши воспоминания с другими фактами. Он думает о Бартаке точно так же, как и вы, кроме того, он располагает и другими доказательствами.

— Он опубликует их?

— Не полностью. Это историк, пишет научную работу. Более широкая информация, мне кажется, не нужна. Это оскорбило бы чувства тех членов вашей группы, которые до сих пор верят, что они боролись против Гитлера, за справедливые цели.

Завадил задумался:

— Именно это меня мучило. Я доверю вам свои бумаги. — Он взглянул на часы на стене. — Поедем с машиной, которая повезет товар в магазин. По дороге я заскочу домой и передам вам бумаги.

— Вернемся еще раз, пан Завадил, к моему вопросу: каков был текст последней депеши?

— Я вас тоже хочу спросить, пан капитан. Почему вы пришли спустя столько лет? Почему вы раскапываете мертвые дела? Я был с вами откровенен, от вас прошу того же.