Кто твой враг - страница 55
— Миссис Буллер звонила. Хочет, чтобы ты сделал ей книжные полки. Спросила — можешь ли ты прийти к ней в понедельник с утра пораньше.
— Что ты сказала?
— Сказала, что, насколько мне известно, ты свободен.
— Она славная.
— Это миссис-то Буллер? Ты же говорил, что она задергала тебя придирками.
— Нет. То миссис Хелман.
Несмотря на поздний час, Норман еще работал. Слышался стрекот его машинки.
— Устал?
— Угу. Устал.
— Я тоже.
Он подошел к окну, снял занавески.
— Они запылились, — сказал он. — Я, пожалуй, постираю их.
Шум льющейся воды заглушил доносящийся снизу стук машинки, но вскоре она застрекотала снова. Эрнст развесил занавески на спинке стула — сушиться.
— Проголодался?
— Нет, — сказал он. — Я поел.
Скрипнула дверь — Норман прошел в уборную. И снова застучала машинка.
— Возьми гитару, сыграй что-нибудь, — сказала Салли.
— А чем мы будем заглушать его машинку завтра? — спросил Эрнст. — Проигрывателем? — И сел с гитарой на подушку. — Я не собирался вернуться.
— Ты здесь. Я рада, что ты здесь.
— Ты — красавица. Я тебя люблю.
— Мир вокруг нас, — сказала она. — Их мир. В нем мало хорошего. — И рассказала ему про старика и его «Куин Мэри» с дистанционным управлением. — Я ходила на Хит, — сообщила она.
— Я был в Сохо. Пересмотрел там все киноафиши.
— Милый, любимый мой. Любимый.
— Я нехорошо с тобой поступил. Я не должен был возвращаться.
Машинка затихла, затихла на целых пять минут, потом снова застрекотала.
— Постучи в пол, — сказала она.
— Нет.
— Норман сказал, чтоб мы стучали, если он будет мешать.
— Нет.
— Ну же. Он не против.
— НЕТ.
— Я бы умерла, если бы ты не вернулся.
— Я хотел бы все тебе рассказать. Чтобы ты знала, как это случилось.
— Нет, — сказала она. — В другой раз.
Он рассказал, что удрал из Сандбостельского лагеря для беженцев, рассчитывая украсть документы у американского солдата и добраться до Парижа. В каком-то мюнхенском баре он свел знакомство с тремя солдатами. Один из них, еврей, сразу невзлюбил его. Второй ему не запомнился. Третий был Ники. Нелады, сказал он, начались, когда они вчетвером забрели в джазовый погребок.
— Ники мне понравился, — рассказывал Эрнст, — и мне хотелось показать, как я к нему отношусь. Когда одного из солдат — не еврея — стало мутить, я повел его в туалет. И забрал его бумажник. Но бумажник я не крал. Решил: позже возвращу бумажник Ники и скажу, что его свистнула какая-то шлюха в погребке. Я думал, это расположит Ники ко мне. Но еврей…
— Что ты все еврей да еврей. Его же как-то звали.
— Я забыл как.
— Пусть он будет Гарри.
— Нет. Пусть будет Лестер. Лестер ему больше подходит.
— Называй, как угодно, лишь бы не еврей.
— Ладно. Но Лестер обнаружил пропажу, прежде чем я вернул бумажник. Так что, когда я передал Ники бумажник, он мне не поверил и настроился против меня.
Эрнст рассказал Салли и о вечеринке, и о Нэнси, и о комнате наверху.
— Я не хотел драться с Ники. Клянусь. Хотел одного — удрать, пока не прибыла военная полиция. Но он не дал мне уйти. Пошел на меня с отбитым бутылочным горлом. Он бы меня изуродовал. Я хорош собой — это козырь, а у меня не так много козырей, и я не мог его лишиться. — Эрнст отвел глаза. — Вот я и вытащил нож. Он налетел на меня, как бешеный и…
— Опусти подробности.
— …ну а потом я забрал его документы. Вот и все. Вот как это было.
Салли молчала.
— Пожалуй, мне лучше уйти, — сказал он устало.
— Нет, — сказала она. — Я…
— Я пойму. Прошу, не уговаривай меня остаться, если…
— Как я могу тебя отпустить?
Норман перестал печатать. Они услышали, как грохнула входная дверь.
— Сегодня я буду спать на полу.
Салли воспротивилась.
— Прошу, — сказал он, — не возражай. Я чувствую — так надо.
— Но…
— На полу будет в самый раз. Я подстелю куртку.
— Хорошо. Если ты настаиваешь.
Часом позже, когда Норман вернулся, оба еще не спали. Норман шел тихо — уж не на цыпочках ли, — тем не менее они услышали его шаги.
— Эрнст, я только что вспомнила — случилось нечто ужасное.
И рассказала, что Норман ходил в «Канадский дом». Эрнста наверняка будут проверять.
— Нам надо съехать отсюда, — сказал Эрнст.
— Завтра, как только вернусь с работы, предупрежу Карпа, что мы съедем, — сказала Салли.